— Нам нужно связать их всех, — сказал Делейни. — Девушку и майора отдельно, Альтмана отдельно.
Чтобы привязать майора к девушке, пришлось воспользоваться его же галстуком и поясом. Не сумев найти ничего подходящего, чтобы связать руки Альтмана, я в конце концов оторвал полосы от его же рубашки. Закончив, подтолкнул всех троих к «джипу» и помог им устроиться насколько возможно поудобнее. Затем повернулся к Делейни.
— Ну, что дальше?
Он посмотрел на меня, затем на небо:
— Как насчет поиска с воздуха? Если кто-то пролетит, то увидит нас здесь утром.
— Тут неподалеку есть укрытие Что происходит? Я догадывался с самого начала, что вы мне сказали не все. Это достаточно справедливо, я полагаю. Но когда человек, ради спасения которого я рискую жизнью, пытается вышибить мне мозги, я подвожу черту. Кто такой Альтман и?…
— Подожди минуту, — прервал он меня. — Послушай, ты прав. Это только часть того, что мы тебе рассказали. Это дело Поттера, и рассказать ли тебе остальное, зависит от него — если он сочтет нужным. Что касается Альтмана, то он нужен Поттеру для того дела, над которым мы работаем. Он жизненно необходим. Никто из нас не встречался с ним раньше. Он находился в тюрьме за контрабанду оружием, которое поставлял курдам, и за что-то еще. У него смертный приговор.
— Тогда он должен быть рад выбраться?
— Может быть. Может быть, ему выгодней попытаться сделать это одному. В конце концов, он не знает о самолете. Он думает, что мы уходим по дороге.
— А ты не собираешься рассказать мне, к чему все это?
— Нет.
— О'кей Я подожду, пока расскажет Поттер, но помни: я вооружен не хуже, и если вы попытаетесь что-нибудь со мной сделать, у вас столько же шансов стать мертвецами, сколько и у меня. И если начнется заварушка, я прослежу, чтобы Альтман умер первым — тогда то, ради чего он вам нужен, кончится также.
Продолжать дискуссию, казалось, не имело смысла, и, повернувшись, я отошел. Все мысли о поочередности дежурства исчезли. Мы оба бодрствовали всю ночь, наблюдая друг за другом, по меньшей мере, столь же внимательно, как и за тремя связанными в «джипе».
На исходе ночи я ощутил, что Делейни расслабился. Должно быть, логика подсказала ему, что меньше всего ему стоило спорить именно со мной. Без меня он оказался бы даже в более сложном положении — ему никак не удалось бы одновременно сторожить заложников с Альтманом и обеспечить встречу с Поттером. Я тоже расслабился, но мысль о необходимости быть начеку по-прежнему казалась не лишней. Следующим днем, который предстояло провести на этом же месте, будет достаточно времени, чтобы хладнокровно обсудить положение дел с Делейни и прийти к действенному перемирию, которое позволило бы нам обоим поспать без страха подвергнуться нападению.
Тишина больше не была такой всеобщей, как это казалось сразу после выключения двигателя: я мог расслышать слабые квакающие шумы, производимые какими-то животными или насекомыми, а также несильный шепот ветерка, мягко дувшего сквозь проходы и вдоль стен древнего города. Это должно было бы действовать умиротворяюще, однако этого не происходило: наоборот, меня охватило почти осязаемое чувство ужаса.
Глава седьмая
За час до рассвета я осторожно тронул «джип» с места. Нельзя было рисковать включить фары, и в то же время нужно было следить, чтобы не попасть колесом в глубокую трещину. В полуразрушившейся стене, как я помнил, были остатки арки, которая предоставила бы нам достаточное укрытие от тех, кто попытался бы засечь нас с воздуха. Она также даст нам необходимое укрытие и от солнца, которое вскоре взойдет. Все проснулись и молчали. Я присел на достаточном отдалении, чтобы избежать необходимости говорить с кем-либо, но достаточно близко, чтобы оставаться под укрытием. Мне нужно было поспать и иметь ясную голову. Было маловероятно и то, и другое.
Я всегда избегал самоанализа, но сейчас не отказал себе в удовольствии. То, что я позволил уговорить себя на поездку в Эймутьер было легко объяснимо: не было очевидного риска при хорошей оплате. Но разве риск был не очевиден? С самого начала я не доверял Поттеру, но все равно действовал в соответствии с его планом. Потом афера во Франции и шантаж, чтобы отправить меня туда, где я сейчас нахожусь. Французские полицейские не идиоты, и я должен был занять твердую позицию, когда еще раздумывал, что из себя представляли те, с кем я спутался. Но я этого не сделал. И потом я увидел Кристину на причале в Кирении. Как раз тогда я должен был остановиться. Даже на той поздней стадии я мог бы сделать это, если бы попытался. Но я и не пытался. Все это привело в конечном итоге к одному: поскольку я согласился, Поттер определил мне цену. Вдобавок к этому я испытывал любопытство, очень большое любопытство узнать, что такое затеяли Поттер и Делейни, и где Кристина и Эрих фон Штрохайм встряли во все это. И Альтман.
Альтман. Я искоса посмотрел на него при свете зари. Около пятидесяти, предположил я, округлый, седоватый и, если бы нужно было определить его одним словом, безобидный. Поттер и Делейни должны были отчаянно в нем нуждаться. В конце концов они рисковали не только моей жизнью, но и своими. Что бы ни было за Альтманом, это должно быть значительным.
Я подошел к Делейни, и он натянуто улыбнулся.
— Можешь расслабиться, — сказал он — Я знаю, так же как и ты, что ты мне нужен, чтобы выбраться отсюда, а ты знаешь, что если ты появишься у реки без меня, Поттер тебя оставит здесь. Так что мы заключаем перемирие. О'кей?
Интересно, был ли он прав; по моему предположению, если бы я очутился у реки без Делейни, но с Альтманом, Поттер не очень-то обеспокоился бы потерей своего компаньона. Однако эту мысль я оставил при себе.
— Выбор, кажется, невелик, но помни, я не отвечаю за любые случайности.
Я помог нашим пленникам — к этому времени я считал таковым и Альтмана — вылезти из машины и, следя за тем, чтобы Альтман оставался между мной и Делейни, развязал им руки. Затем помог майору и девушке сесть обратно на сиденье «джипа» и расположиться удобнее. Потом открыл один из ящиков, снаряженных нам бригадиром. Пища выглядела решительно неаппетитно: пресные пшеничные лепешки и немного чего-то красноватого и липкого, похожего на холодную тушенку. Я раздал всем сухие плоские кексы и, зачерпнув этой смеси, первым продегустировал ее. К моему удивлению, вкус был не столь уж плох. Блюдо было сильно нашпигованным, видимо, более овощами, чем мясом, но это было съедобно, а мы все очень голодны. Даже девушка, которая сидела смирно, но выглядела испуганной до смерти, с видимым оживлением набросилась на пищу. Во время еды я проверил содержимое остальных ящиков. В одном были бутылки с водой, в других — те же самые харчи: лепешки и красное заливное. Я надеялся, что наши планы не изменятся — больше одного дня на такой диете, и мой желудок сдастся, даже если остальное тело будет жаждать продолжения борьбы. Пущенную по кругу бутылку с водой мы опустошили за раз.
Я занимался укладкой ящиков обратно в «джип», когда к нам явился посетитель. Я совершенно забыл об «экскурсоводах» — полудюжине бродяг, которые полуофициально жили среди руин и пробавлялись случайными и мизерными заработками, обслуживая туристов, приезжающих посмотреть на развалины древнего Вавилона. Пять потенциальных клиентов были для «экскурсовода» неописуемой находкой. Он испустил приветственный вопль, и я вскочил на ноги, схватив автомат, лежащий под рукой. Делейни проделал то же самое, и мы уставились на нищего «экскурсовода», приближающегося к нам с довольной улыбкой и уже что-то затараторившего.
В этот момент я услышал звук за спиной и, повернувшись, увидел майора, исчезающего за углом обвалившейся стены Альтман и девушка не шевельнулись, и я устремился мимо них за майором, опередив Делейни. Вряд ли он отойдет далеко от Альтмана и разберется с «экскурсоводом», я надеялся, что без насилия.
