Рорк снял режим изоляции и вышел из кабинета вслед за Евой.
– Я думала, ты ей уже сказал про ОБР, про Биссела и Кейд.
– Я так и понял. Допускаю, что у тебя были основания так думать.
– Собственно, я потому и вцепилась тебе в задницу.
– Ясно.
– Между прочим, я все еще раздражена и раздосадована!
– Я тоже. Значит, нас уже двое.
– Позже я тобой еще займусь.
– Я внесу тебя в свое расписание.
Ева подошла к нему вплотную и, не вынимая рук из карманов, крепко, до боли, поцеловала его в губы.
– Увидимся, – сказала она. – Я еду в управление. Скажи, пожалуйста, Пибоди, что я ее жду.
Поскольку то, чем занимались асы из электронного отдела в домашней лаборатории Рорка, было за пределами ее понимания, Ева дала Пибоди задание отыскать Картера Биссела, а сама пробилась на прием к доктору Мире.
– Ваша ассистентка начинает меня ненавидеть, – заметила она, входя в кабинет.
– Нет, просто она очень строгая, когда речь заходит о расписании. – Мира поставила на столик изящный чайник со своим любимым чаем и указала Еве на глубокое темно-синее кресло.
В этот день Мира была в красном. «Нет, не совсем в красном, – поправила себя Ева. – Наверняка у этого цвета, напоминающего осенние листья, есть какое-то особое название». Шею Миры обвивало тройное ожерелье из круглых золотых бусинок, в уши она вдела пару маленьких золотых сережек в том же стиле. Туфли на каблуках были в точности в цвет платья. Ева никогда не понимала, как женщины этого добиваются. А главное, зачем им это надо. Но на Мире ансамбль смотрелся отлично. На ней всегда все смотрелось отлично. Ее собольи волосы с высветленными прядками были стянуты назад и сколоты каким-то сложным, перекрученным узлом на затылке. Вероятно, она опять их отращивала.
Впрочем, как бы Мира ни одевалась и ни причесывалась, она всегда выглядела бесподобно. И она ни капли не походила на полицейского психиатра.
– Я полагаю, ваш визит имеет какое-то отношение к Риве Юинг? На сегодня назначена ее проверка на детекторе лжи. Вы просили, чтобы я занялась этим лично.
– Имеет. Но должна вас предупредить: этот наш разговор, любой разговор с Юинг и результаты теста засекречены по высшей категории. Только для меня, вас и майора Уитни.
– И чем вызвана такая секретность?
– Глобальный шпионаж, – ответила Ева и рассказала Мире все, что, по ее мнению, та имела право знать.
– Значит, вы ей верите. – Мира глотнула чая и задумчиво вытянула губы трубочкой. – Верите, что ее подставили, что она ни в чем не замешана. Что она непричастна ни к убийствам, ни к той предыстории, которая к ним привела.
– Да, я ей верю. И жду от вас подтверждения.
– А если результаты будут противоречить вашим ожиданиям?
– Тогда она отправится обратно в камеру и будет там сидеть, пока я не дойму, в чем дело.
Мира кивнула.
– Она согласилась на третий уровень. Это очень тяжелый процесс. Вам ли не знать.
– Я же его прошла. Вот и она пройдет. Мира пристально взглянула на Еву.
– Она вам нравится?
– Да, похоже на то. Но это не повлияет на результаты расследования. Ни в ту, ни в другую сторону.
– Убийства были чрезвычайно жестокими, можно сказать, зверскими, – заметила Мира. – Такой почерк считается нехарактерным для государственных организаций… даже занимающихся шпионской работой.
– Когда речь идет о шпионах, я ничему не удивляюсь.
– Вот они у вас никаких симпатий не вызывают, сразу видно, – улыбнулась Мира.
– Нет. Между прочим, у ОБР есть досье на моего отца.
Мира сразу стала серьезной.
– Я бы сказала, в этом нет ничего неожиданного.
– Они послали оперативника следить за ним. Наша комната в Далласе была на прослушке.
Мира отставила чашку.
– Они знали о вас? О том, что он с вами делал? Они все знали и не вмешались?!
– Они все знали, это записано в досье. Они знали, что я сделала, чтобы сбежать. Они там все прибрали за мной и спустили дело на тормозах. Вот почему я не поклонница ОБР.
Мира нахмурилась.
