завершена. Вам нужны регистрационные номера?
– Нет, спасибо. Этого достаточно.
– Хотите проверить третью доставку?
Еве не нужен был рентген, чтобы понять, что творится у Морса внутри. Все было видно по тому, как медленно он опустился в кресло за своим столом.
– Третью?
– Нью-Йорк – Дж.Д. 500-253. Все три доставки произведены одновременно. Дежурный приемщик Клеммент расписался за них в час шесть минут утра.
– Кремация завершена?
– О да, доктор. Кремация была завершена… сейчас скажу… в три тридцать восемь. Я чем-нибудь еще могу вам помочь?
– Нет. Нет, благодарю вас. – Морс прервал связь. – Не понимаю, как это могло случиться. Полная бессмыслица! Вот накладные. – Он пощелкал по экрану. – Вот они. На двух, а не на трех! Не было накладной на вывоз третьего тела, и через экспедицию третье тело не проходило!
– Мне надо поговорить Пауэллом и Сибрески.
– Я еду с тобой. Я должен сам все проверить. Даллас, – торопливо добавил он, пресекая возражения, – это мой дом. И даже если в гости ко мне приходят мертвецы, все равно это мои гости.
– Хорошо. Вызывай экспертов, Пибоди. И пусть Финн пошлет какого-нибудь умника из ОЭС проверить компьютер Морса. Я хочу знать, какие изменения были внесены за последние сутки.
Злого до чертиков Сибрески они вытащили из постели. И хотя он немного оттаял при виде Морса, ворчать и почесывать задницу не перестал.
– Какого черта? Мы с моей старухой работаем ночами. Надо же когда-то и поспать! Вам-то хорошо, у вас дневная смена. Думаете, все работают по вашим часам?
– Мне очень жаль, что приходится прерывать ваш блаженный сон, Сибрески, – начала Ева. – Мне также жаль, что вы не сполоснули рот перед нашей маленькой беседой.
– Эй!..
– Но вся беда в том, что я веду одно из этих дурацких дневных расследований, которые так отравляют вам жизнь. Сегодня рано утром вы доставляли тела в крематорий?
– Ну и что? Это моя работа, леди. Эй, Морс, какого хрена?
– Сиб, это важно. Ты…
– Позволь мне, Морс, – перебила его Ева, впрочем, гораздо мягче, чем могла бы, будь на его месте кто- то другой. – Скольких вы взяли?
– Была всего одна ездка из морга в крематорий. Мы их берем группами до пяти. Больше пяти – приходится делить и делать две ездки. Зимой работы невпроворот. Бездомные замерзают и всякое такое. А в хорошую погоду, как сейчас, все затихает.
– Скольких вы взяли в последнюю ездку?
– Черт… – Он вытянул нижнюю губу, и Ева поняла, что для него это выражение означает крайнюю степень умственного напряжения. – Трех. Ну да, трех жмуров. Два Джона, одна Джейн. Господи, да мы же прошли всю эту канитель: журналы, накладные… Получили, сдали, все под роспись, мать вашу. Я ж не виноват, если кто-то хватился жмурика через двое суток!
– Кто выдал разрешение на транспортировку тел для вас с Пауэллом?
– Сэл, надо полагать. Ты ее знаешь, Морс, Салли Райзер. Обычно это она выписывает накладные в экспедиции. Когда я приехал, все было уже готово, только это был не Пауэлл.
– Что значит – «это был не Пауэлл»?!
– Пауэлл позвонил и сказал, что заболел, так что вместо него бвш новый парень. Тот еще шустрик, доложу я вам! – Сибрески скорчил рожу. – К тому времени, как я пробил карточку, он уже все бумаги оформил. А мне-то что за дело? Мое дело их возить.
– Как звали нового парня? – потребовала Ева.
– Да что я вам, нанялся помнить всякие там имена в десять часов утра? Вроде бы Анджело. Мне-то какая разница, он просто заменял Пауэлла! Решил сделать всю бумажную работу сам – отлично, что ж я, спорить, что ли, буду? Говорю же, это был тот еще шустрик.
– Да уж, держу пари. Пибоди!
Пибоди сразу поняла, что от нее требуется, и вынула из папки с делом фотографии Блэра и Картера Бисселов.
– Мистер Сибрески, вы можете опознать Анджело в одном из этих мужчин?
– Не-а. У того шустрика были такие большие дурацкие усы и брови тоже здоровущие. А волосы у него были длинные, как у какого-нибудь педика, и свисали аж до задницы. Да, и еще шрам на лице. – Он постучал пальцем по левой щеке. – Жуткий шрам, прямо от глаза до самой губы. И зубы выпирали. В общем, урод уродом.
– Боюсь, мне придется испортить вам день, – сообщила ему Ева. – Одевайтесь, поедете в Центральное управление полиции. Вам придется поработать с полицейским художником.
– Вы что, шутите, леди?
– Я леди-лейтенант. Надевайте штаны!
