каких целей он ее использует, а? Я бы охотно взял его в наш аналитический отдел, если бы ему не светили рудники Башорга.
– Смотрите, вон он! – закричала вдруг Лара, тыча пальцем вниз. – Башорг его не дождется, потому что он предпочел сдохнуть на Арагоне!..
Антон вывел дактиля на второй круг и заставил его мягко приземлиться на перепачканную кровью посадочную площадку. Поглядывая в небо, где по-прежнему крутились дикие птероиды, разведчики один за другим выпрыгнули из транспорта и двинулись к периметру, где среди скелетов и фрагментов тел других неудачников чернели на земле доспехи штурмовика группы «Зеро».
– Великий Зодчий! – проговорил Купер. – Неужели ему конец? Если так, уйду в отшельники и начну праведную жизнь!
– Зачем ты впустую бросаешься такими клятвами? – укоризненно покачала головой Лара. – Когда настанет время побеседовать с Верховным Архитектором, тебе будет очень стыдно…
– Я же не уточнил, когда именно покончу с житейскими радостями, – резонно заметил Фред. – Думаю, лет семьдесят до ухода в монастырь у меня еще есть. И вообще я не думаю, что Зодчий – зануда вроде тебя. Глядя на этот мир, я подозреваю, что у него очень тонкое и язвительное чувство юмора. Надеюсь, мы с ним найдем общий язык и поделимся друг с другом парой свежих анекдотов…
Разведчики приблизились к штурмовой броне, но панцирь оказался пуст. Чуть в стороне лежал дочиста обглоданный человеческий скелет. Розен мстительно пнула доспехи Понтекорво, и из них выкатился тот самый биоконтейнер, в котором когда-то находился образец Фактора.
Лару внезапно что-то крайне заинтересовало; она присела на корточки, внимательно разглядывая контейнер.
– Зачем же он разделся? – удивился Тихонов. – Решил покончить с собой?
– Эта гадина раздела мертвого охранника базы и забрала его форму! – догадался доктор Каплан. – Вот тебе и крюк с гарпунным прихватом! Сделал он нас, как курсантов!..
– Ребята… – тихо сказала девушка. – Возможно, я сошла с ума, но… Вы видите этот контейнер?
– Ну? – отозвался Купер.
– Я ошибаюсь или он действительно закрыт?
– И? – не сразу понял Тихонов.
– А ты бы стал закрывать контейнер после того, как забрал из него нужное? Особенно если опаздываешь на эвакуацию?
– Зачем? Некогда. Бросил бы на землю.
– Вот именно. Все мужики так поступают. Почему же этот закрыт?..
Купер с изумлением посмотрел на нее. Потом перевел взгляд на биоконтейнер.
– А самое главное, – тихо произнесла Лара, – для чего бы ему вообще куда-то перекладывать образец, если это – самая удобная и безопасная тара для биологически активных веществ?
Она решительно подняла с земли контейнер, вскрыла его и осторожно заглянула внутрь.
– Надо быть женщиной, чтобы сразу обратить внимание на такую мелочь, – усмехнулся Каплан. – Я опоздал заметить это ровно на секунду, хоть и аналитик. Но мне явно не хватает эстрогена в организме.
– Это что же, он улетел без образца?! – Тихонов никак не мог поверить в происходящее. – Нет, правда?!
– Великий Зодчий! – Купер негромко хохотнул. – Сильно спешил, наверное. Переоделся впопыхах, пока не заметили, и полез в птероида, даже не сообразив, что контейнер-то остался в старом костюме…
– Самые опытные кадровые разведчики порой сыплются на каких-нибудь мелочах, – флегматично заметил доктор Каплан. – От постоянного напряжения человек просто устает все время контролировать свое поведение, и иногда подсознание агента из чувства протеста выкидывает удивительные штуки. Возможно, совесть не окончательно умерла в нашем приятеле, а просто была загнана в самый дальний угол подсознания, откуда и отомстила вот таким причудливым образом.
– Так он нам теперь не нужен ни за каким дьяволом! – воскликнула Лара. – Получается, он наказал сам себя. Я представляю себе его рожу, когда до него дойдет, что он теперь до конца жизни обречен прозябать в Обитаемых Секторах без средств к существованию, когда был в двух шагах от богатства! Это изысканное наказание, однозначно лучше закрытого трибунала, лучше Башорга и, пожалуй, получше смерти в паучьем логове. Определенно лучше! Так ты идешь в отшельники, Фред?
– Там видно будет, – уклончиво ответил десантник. – Но чувство юмора Зодчего мне по-преджему нравится.
– Ну, хвала Архитектору, что все так закончилось, – вздохнул Каплан. – А теперь надо отсюда сваливать, пока не нагрянули войска.
– Сваливать непременно надо, – согласился Тихонов, – но на этом дактиле мы до столицы не доберемся. Во-первых, он маловат и не приспособлен для такого путешествия – все-таки дикий, немало важных функций утратил. И во-вторых, на этом уродце нас сразу накроет патруль. С первого взгляда видно, что нестандартный образец. А патрулей по дороге к столице, боюсь, будет много из-за того шороху, что мы тут наделали.
– Есть одна идея на этот счет, – задумчиво проговорил Каплан. – Однако ее успех будет зависеть не только от нас, но и еще кое от кого…
Полковник Понтекорво был вне себя от бешенства. У него даже закололо где-то в районе печени. Блестящий план, который должен был пройти как по маслу, дал досадный сбой из-за крошечной оплошности. Из-за усталости. Из-за спешки. Из-за нервов. И теперь снова придется как-то выкручиваться. Великий Зодчий, до чего же надоело выкручиваться. Он, в общем-то, и пошел на это грандиозное преступление, чтобы больше никогда в жизни не выкручиваться, но теперь опять придется. Теперь уже не сядешь в столице вместе с другими арагонцами и не затеряешься в толпе. Теперь придется пробираться туда тайком, а это дополнительный риск, и проклятое время продолжает стремительно ускользать сквозь пальцы.
Бывший командир разведгруппы гнал птероида на полной скорости, но не потому, что опасался погони. Никто не собирался преследовать его в направлении, противоположном столице. Своя шкура дороже принципов.
Рядом с его креслом валялся труп пилота со сломанной шеей. Остальные покойники перекатывались на виражах по полу салона. Одиннадцать арагонских штурмовиков, ничего сложного. Когда Мигель обнаружил пропажу образца Фактора, он пришел в такое неистовство, что на этом адреналине, наверное, разорвал бы голыми руками даже дюжину подготовленных имперских агентов. Разумеется, не было и речи о том, что штурмовики любезно согласятся вернуться на разгромленную базу за позабытой им вещью. Он даже не стал спрашивать – просто убил всех и сам повернул дактиля.
Сделав круг над прорванным в нескольких местах периметром и убедившись, что на базе не осталось ни людей, ни животных, гражданин предатель посадил морфа прямо в грязь возле полуразрушенного барака – заходить на посадочную площадку было категорически некогда. Несмотря на то что опасаться вроде бы было нечего, из кабины полковник вылез, настороженно рыская по окрестностям раскрытой пастью бластера. Береженого, знаете ли, Зодчий Вселенной бережет.
Осторожно приблизившись к своей сброшенной штурмовой броне, он присел на корточки и озадаченно прищурился: ему показалось, что он оставлял ее немного в другом положении. Как и всякий имперский разведчик, Понтекорво еще в период обучения довел свою фотографическую память до совершенства.
Быстро выпрямившись, он обвел подозрительным взглядом ближние строения. Резко развернулся, проверяя, не наблюдает ли за ним кто-нибудь со спины. Нет, лагерь сенситивов по-прежнему был покинут и мертв.
Усилием воли полковник заставил себя расслабиться. Чертово напряжение последних дней. Разумеется, в сдвинутом панцире нет ничего удивительного. Когда люди удрали отсюда, на территорию базы ворвались дикие морфы, которые могли учинить здесь любой беспорядок. И все-таки он уже проклинал себя за то, что поддался минутной слабости и не прикончил всех своих коллег на краю ямы из-под Фактора. Сейчас ему было бы значительно спокойнее.
Понтекорво снова опустился на корточки и извлек из брошенного панциря забытый образец. С облегчением сунул контейнер в свою новую броню, которая приняла его, влажно чмокнув: он уже почти был
