События этого дня меня утомили. Что хуже – вечная скука или постоянная нервотрепка? И то и другое выматывает одинаково. Я представила себе, что мне придется прожить еще лет шестьдесят то в тоске, то в волнениях, а потом умереть, и подумала, как все это уныло и бессмысленно.
– Я должен убедиться, что вы в порядке, – сказал Фред, когда мы подъехали к трейлеру.
– В этом нет необходимости, – сказала я.
– Я пойду с вами! – заявил он и вошел внутрь. – Mon dieu! Какой кошмар! Похоже, в ваше отсутствие здесь побывали воры.
Я внимательно оглядела комнату, ничего необычного не заметила и собралась было сообщить об этом Фреду, но тут Теодор ущипнул меня за руку.
– Ой! – вскрикнула я.
– Спокойно, – сказал Фред.
Трейф и Лулу кинулись нас приветствовать. Лулу возбужденно носилась вокруг стоящего посреди комнаты мусорного ведра. Она с рождения обожает бегать кругами. Описывает их вокруг чего угодно – ножки стола, стула, картонной коробки. Носится и носится, все быстрее и быстрее, как ополоумевшая лошадка с карусели. Интересно, Пирс хоть собак покормил?
– Господи, что у них с шерстью? – сказал Фред. – Если позволите, я позвоню с вашего телефона начальству. Видно, это кража со взломом. Кто-то здесь все перевернул вверх дном. Может, искали нечто, имеющее отношение к обстрелу библиотеки? Но зачем им было мучить несчастных животных? А вдруг это какой-то сатанинский обряд?
– Что еще за обстрел библиотеки? – спросила я.
Про обстрел я слышала впервые.
Из ванной вышел, протирая глаза, Пирс в розовом махровом халате.
– Привет, – сказал он. – Что тут такое?
– Пирс! – сказала я. – Где ты пропадал? Ты же давным-давно должен был нас забрать.
– Черт! – пробормотал Пирс. – Я, кажется, проспал.
– Вы спали, когда сюда проникли воры? – спросил Фред.
Пирс среагировал не сразу.
– Воры? – спросил он наконец. – Какие еще воры?
– Которые учинили это бесчинство. Перевернули все вверх дном.
Он расхохотался:
– Здесь всегда так.
– Могли бы предупредить. – Фред смотрел на меня с неприкрытым отвращением.
– Где моя мама? – Леопольд вдруг побледнел. Вид у него был совершенно измученный. – Мне мама нужна. Я спать хочу. – И он, пошатываясь, побрел по коридору.
– Ты заснул? Да как ты мог?! – накинулся Теодор на Пирса.
– Прости, – пожал плечами тот. – Я знал, что должен что-то сделать, но что – забыл. И решил: если что-то важное, кто-нибудь мне напомнит. Кого-нибудь подвезти? Машина на ходу. Правда, боюсь, долго она не протянет.
– Хотите, я посмотрю? – предложил Фред.
– Не-а, – сказал Пирс. – Коробка передач скоро сдохнет, а новую, даже если деньги будут, ставить не стоит. Кузов насквозь прогнил.
Теодор включил телевизор, и Трейф с Лулу, оба весом фунтов по двадцать пять, забрались на диван, решив устроиться у него на коленях. Но стоило одному выбрать местечко, туда тут же, отпихивая его, кидался другой. Оба были твердо убеждены, что размером они с полуторамесячных щенков.
– Похоже, я сегодня так и просижу всю ночь, – сказал Теодор, увертываясь от Трейфа, по-дружески заехавшего ему передней лапой по физиономии. – Нервы сдали. Вряд ли засну. А что, если к нам действительно залезали воры?
– Я, пожалуй, посижу с тобой, – сказала я и, сев с ним рядом, сняла парик. Неудивительно, что у меня голова разболелась. Фред в ужасе вылупился на меня. – Чего пялишься, птичья харя? – сказала я.
Как же я его ненавидела! Мне было совершенно ясно, что жизнь свою я закончу с Фредом или с кем-то вроде него, и, очень вероятно, это будет единственный мужчина, меня возжелавший. Самый обычный парень, который будет меня обожать, зарабатывать будет не много и сделает из меня такую же серятину, как он сам.
– А вы можете с нами посидеть? – спросил Теодор. – Под защитой полиции гораздо спокойнее.
Фред воодушевился, но тут же помрачнел.
– Увы, – сказал он, не спуская с меня глаз. – Мне надо отчитаться перед ФБР.
– Теодор, проводи джентльмена, – сказала я.
– Не беспокойтесь, – сказал он. – Дорогу я найду.
Часа в два ночи заявилась Мариэтта, пьяная в дым. Ее полчаса рвало в ванной, потом мне удалось уложить ее в кровать. Около трех вернулась сияющая мамочка. Она притащила охапку библиотечных книг, вывалила их на обеденный стол, а потом рухнула в виниловый шезлонг, который достался нам на распродаже Армии спасения всего за двадцать долларов.
– Чего это вы не спите? – спросила она.
– Тебя ждем, – ответила я.
– Вам давно пора в постель! – сказала она. – Иначе на рассвете вас не поднимешь.
– Зачем это поднимать нас на рассвете? – спросила я.
– Нас ждут важные дела! – заявила она. – Надо немедленно все привести в порядок. Я же говорила вам – жизнь переменится. Нужно быть к этому готовыми. Встанем пораньше и начнем генеральную уборку. Я чувствую, деньги потекут рекой. Вот, глядите! – Она открыла сумочку и вытащила штук десять лотерейных билетов.
– Откуда они у тебя? – спросила я.
– Мне их купил Гарри.
– А молока ты принесла? – спросила я.
– Молока… – сказала она. – Какие чудесные у меня дети! Я так вами горжусь.
– С чего это? – спросил Теодор. Глаза у него были полуприкрыты, но вид довольный.
Мамочка на мгновение задумалась.
– Не знаю, – сказала она. – Да какая разница – горжусь, и все. Поесть что-нибудь найдется?
Из спальни, зевая во весь рот, вышел Леопольд.
– Мне приснился плохой сон, – сказал он. – Что тут происходит?
– Леопольд, еда какая-нибудь осталась? – спросила мамочка.
Леопольд на мгновение задумался.
– Могу пожарить тебе картошку с луком, – сказал он.
– Я и сама могу, – сказала мамочка, продолжая сидеть.
Леопольд отправился на кухню.
– Кто-нибудь еще будет есть? – крикнул он.
Из нашей с Мариэттой спальни выскочила Лулу и пошла за Леопольдом на кухню.
– Она хочет морковку, Леопольд, – сказала я.
Лулу обожает морковь, может умять за день четыре морковины, только ей их надо чистить и резать на кусочки, а то есть не станет.
– Картошка с луком – звучит заманчиво, – сказал Теодор. – Леопольд, я тоже не откажусь.
– И я! – сказала я. – Сегодня вечером Леопольд узнал, как готовить пиццу. Его научил растлитель малолетних из «Минни-вавы».
– Потрясающе! – сказала мамочка.
Я поняла, что она немного выпила.
– Что с Эдвардом? Что с библиотекаршей? Что с моим лордом?
– Эдварда посадят в тюрьму, с библиотекаршей все в порядке.
– Ее изнасиловали?
– Изнасилуй меня, о носильщик прекрасный, и носильные вещи сорви, – запел Теодор.
– Это ты не сам придумал, – оборвала его я.
