Один из них был детский, высокий и мелодичный. Я покосилась на машину. Это были Пирс с Леопольдом. Леопольд сидел сзади. Я залезла вперед, и Пирс поехал дальше. Леопольд тихо всхлипывал за моей спиной. Я молча глядела в окно, а потом посмотрелась в зеркальце. Лицо в грязных подтеках, волосы торчат во все стороны. Те, кто мне сигналил, видно, были психами. Ни один нормальный человек с таким чучелом спать не захочет. А косметики с собой никакой, красоту навести нечем. И я, вторя Леопольду, разрыдалась.
– Прости, – сказал наконец Пирс.
Я не ответила.
– Зачем ты это сделал, Пирс? – спросил Леопольд с подвыванием. – Ты меня от смерти напугал.
– Не «от», а «до».
– Чего?
– Он тебя не от смерти, а до смерти напугал.
– По-моему, «от смерти» точнее, – сказал Леопольд.
– Я же сказал «прости», – взревел Пирс.
– Дай мне салфетку, – сказала я, шмыгнув носом.
Пирс пошарил у себя в ногах и вытащил рулон туалетной бумаги.
– Утром прихватил в мотеле! – сказал он гордо.
– Отлично. – Я громко высморкалась.
– Что ты решила делать? – спросил он.
– Понятия не имею, как во Флориде с промышленностью. Знаю только, что цитрусовые разводят, – сказала я. – Чем еще знаменита Флорида?
– Аллигаторами, – сказал Леопольд. – И общинами пенсионеров. Мы с мамой заказывали литературу на эту тему.
– Пирс может стать охотником на крокодилов, а я займусь изготовлением бумажников и ремней, – сказала я. – Впрочем, у нас нет необходимых навыков. А чтобы выйти на пенсию, нужны деньги. Может, удастся устроиться сезонными рабочими. Пожалуй, проституткой становиться я не хочу.
– Почему это? – спросил Леопольд.
– Все эти раздевания-одевания так надоедают, – объяснила я. – Когда мои ближайшие родственники бросили меня на произвол судьбы посреди автострады, я вдруг поняла, что мне это не интересно.
– Значит, – сказал Пирс, – будем сезонными рабочими? Круто.
– Слава богу, мамы с нами нет, – сказала я. – Она бы наверняка кого-нибудь из рабочих соблазнила. Мы бы оглянуться не успели, как у нас на руках оказался бы еще один младенец.
– А сейчас сезон цитрусовых? – спросил Пирс.
– Можешь мне поверить, – сказала я, – когда наша мама видит мужчину, ей на сезон наплевать.
Мы наконец выехали на улицу, которая была немногим уже шоссе, только со светофорами.
– Свернул бы ты направо, – сказала я. – Может, хоть там не автострада? – сказала я.
Но когда Пирс свернул, мы очутились на еще одном шоссе.
– Давайте найдем какой-нибудь переулок, – сказал Леопольд.
На перекрестке Пирс снова повернул направо, но и это мало что изменило.
– Может, это штат из тех, где все заасфальтировано? – сказала я.
– А в Соединенных Штатах есть такие? – спросил Леопольд.
– Безусловно, – сказала я. – Если не на сто процентов, то по крайней мере на девяносто. Флорида, большая часть Техаса, Нью-Джерси, Калифорния, Массачусетс и еще несколько. Например, в Массачусетсе девяносто процентов занимает город Бостон, а остальное – знаки «Стоянка запрещена» и японские предприятия. Или Техас: сплошные торговые центры и немножко пастбищ.
– Откуда ты знаешь? – спросил Пирс.
– В школе учили. – Шоссе опять расширилось и стало точь-в-точь как то, с которого мы только что свернули: шесть полос, а по бокам какие-то учреждения, аптеки, банки. Между «Пет-Фуд экспресс» и китайским ресторанчиком стояло двадцатиэтажное здание то ли с фонтаном, то ли с прудом у фасада. – Леопольд, что там написано?
– Отель «Кросс-Крик». Может, в этом фонтане водятся аллигаторы? Давайте проверим!
– Отличная мысль, – сказала я. – Пирс, притормози.
Я зашла в вестибюль. За конторкой стоял с виду совсем молоденький мальчик. Я присмотрелась к нему повнимательнее и поняла, что он не так уж молод, а красив только по американским стандартам: безвольное, глуповатое лицо, близко посаженные глаза и грязные светлые волосы. Похоже, из тех, кто любит скейтборд, лыжи или гольф, то есть такой вид спорта, который требует дорогого снаряжения, и поездок в места, куда стекаются толпы любителей того же самого и где цены запредельные.
Он разговаривал по телефону, судя по всему, по личному вопросу. Я стояла перед ним, барабаня пальцами по конторке. Там валялась куча буклетов, и я их полистала. В месте под названием «Мир бабочек» было собрано более пятисот видов бабочек и гусениц. В рекламе бара «Вики-Ваки» и ресторана «Саппер- клаб» сообщалось, что бар работает с 1957 года и каждый вечер там танцуют настоящие полинезийцы, а еще там была фотография официанта-мексиканца с молочным поросенком на блюде, на фоне филодендрона. Может, предпочесть карьере сезонного рабочего работу в ресторане?
Я расстегнула три верхние пуговицы на кофточке и, по старой семейной традиции, навалилась грудью на конторку. У парня на табличке было написано «Брайан Триста», а ниже и чуть мельче – «Помощник управляющего».
Брайан положил трубку и взглянул на меня.
– Могу я вам чем-то помочь?
– Возможно. Вы помощник управляющего?
– Да, – сказал он. – Вернее, управляющий.
– У вас есть свободные номера на ночь?
– Сейчас проверю, – сказал он и подошел к компьютеру.
Я просмотрела остальные буклеты. Неподалеку находился «Крупнейший в мире торговый центр» площадью более пятисот акров, где можно было купить товары знаменитых универмагов практически за бесценок. По субботам и воскресеньям на территории центра – блошиный рынок. Я взглянула на Брайана, который все еще возился с компьютером.
– Прошу прощения, – сказал он, заметив мой взгляд. – У нас компьютер немного барахлит.
– Но вы же должны знать, есть ли у вас свободные номера, – сказала я. – У вас есть книга регистрации? Что-нибудь на бумаге записано?
– Нет, – ответил он. – Подождите минутку.
Он продолжал нажимать на разные клавиши и кнопки. Я проглядела брошюру о «Стране попугаев», где попугаи со всего мира разъезжали на велосипедах по парку, имитирующему джунгли. Вход – двадцать долларов. Понять, где именно это расположено, я не смогла, и, хоть мне очень хотелось бы сводить туда Леопольда, брошюру ему, пока мы не разбогатели, показывать не стоило.
– Даже не знаю, что сказать. – Брайан почесал в затылке. – Может быть, вы зайдете попозже? Компьютер вот-вот заработает.
– Я бы хотела сначала узнать, сколько стоит номер и пускаете ли вы постояльцев с собаками?
– Сколько стоит номер, я сказать не могу, это все в компьютере, тем более что стоимость разная – в зависимости от расположения. А собаки – да, собаки разрешаются, но только не в номере.
Это я пропустила мимо ушей.
– Брайан, – сказала я, – а может, вы дадите мне номер сейчас, а заплачу я, когда компьютер заработает?
– Этого я сделать не могу.
– Я понимаю, это нарушение правил, – сказала я, – но мне кажется, вы тот человек, который может их нарушить. А утром я расплачусь наличными.
Мне пришлось дать ему понять, что его ожидает море удовольствий и что я постараюсь сделать так, чтобы он ни о чем не пожалел. Наконец мы договорились. Он сказал, что, если мы несколько часов где- нибудь погуляем, он нас потом потихоньку впустит. У него, конечно, могут быть серьезные неприятности, если, например, делегаты какой-нибудь конференции сняли весь отель и внезапно объявятся или приедет с внезапной инспекцией из другого отеля его босс.
