Если бы Грей снова не удержал ее, Шаннон наверняка убежала куда глаза глядят. Но этого не получилось, и она ответила, запинаясь от растерянности и раздражения:
– Вы… Это совсем не так… – Под безжалостно-доброжелательными взглядами присутствующих она закончила тоном полной безнадежности: – Мы просто друзья!
– Самое безопасное, когда за тобой очень ухлестывают, это подружиться, – глубокомысленно изрекла Кейт. – По себе знаю. А вы не могли бы как-нибудь на днях нарисовать моих детей? Прошу Мегги, но она не хочет.
– Я уже объясняла тебе сто раз – я художник по стеклу, – сказала та. – И вообще не приставай к человеку. Она все свои картины подрядилась отдавать Рогану.
– Ничего я не подрядилась! – в отчаянии воскликнула Шаннон. Господи, что они все к ней пристали!
– Вот видишь! – Кейт торжествующе взглянула на Мегги. – Значит, она не будет задаваться, как некоторые, и нарисует, что просят. – Она снова обратилась к Шаннон: – Я приведу их всех, когда и куда скажете.
– Отстань от девушки, Кейт, – вмешалась мать. – Лучше признайся, какую новость ты принесла нам всем. Я сразу увидела по твоему лицу!
– Верно! Совсем забыла. Знаете, кто там сейчас у входа? Никогда не догадаетесь. Мейв Конкеннан собственной персоной!
Послышались удивленные возгласы:
– Вот это да!
– Она не бывала на наших сейли лет двадцать!
– Наверно, это к снегу!
– Или к землетрясению!
Брианна и Мегги обменялись взглядами и дружно двинулись к выходу.
– Надо найти для нее тарелку, – деловито сказала Брианна.
– И присмотреть, чтобы она ни с кем не затеяла свары, – добавила Мегги. – Пошли с нами, Шаннон, ты так благотворно повлияла на нее прошлый раз.
– Ну… я не знаю… зачем?
Но Мегги схватила ее за руку и потащила за собой. Что это ее сегодня, словно какой-нибудь манекен, переставляют с места на место?
– Удивительно, что музыка не перестала играть, – говорила Мегги, пока они шли. – Значит, наша мать не добралась еще до музыкантов.
– Мегги! – одернула ее Брианна. – Зачем ты так? – Они уже входили в гостиную. – Боже! – воскликнула Брианна.
Это был возглас крайнего и радостного удивления, потому что она увидела: их мать сидит на стуле у стены с Лайамом на коленях, и что самое удивительное – ее нога отбивает ритм в такт веселой музыке! Весьма возможно, эти движения совершались бессознательно, но важен сам факт. И что на лице не написано отвращение или хотя бы неприятие. Сплошные чудеса, да и только!
Лотти Салливан тоже была здесь – кружилась в танце с таким же пожилым и полноватым кавалером, как она сама.
Однако на Шаннон появление Мейв Конкеннан не произвело такого ошеломляющего впечатления, как на остальных. Она вообще сразу же забыла о ней, потому что увидела Мерфи. Тот стоял на другом конце комнаты со скрипкой, прижатой к плечу, глаза полузакрыты, быстрые пальцы левой руки движутся по струнам.
Он тоже заметил Шаннон, расплылся в улыбке и подмигнул, а потом с новой силой принялся водить смычком, а игроки на волынке и аккордеоне усердно помогали ему.
– Что они играют? – спросила Шаннон у Бри-анны.
– Называется рил святого Стивена, – ответила та, – наш хороводный танец. Невозможно устоять, верно? У меня ноги сами собой танцуют!
– Вот и давай удовлетворим их желание, – сказал внезапно появившийся, как джинн из бутылки, Грей. – Пошли.
И он увлек ее на середину комнаты.
– Как легко и красиво она танцует, – не могла не восхититься Шаннон, наблюдая за Брианной.
– Могла бы стать танцовщицей, обернись все по-другому, – сказала Мегги. – Ну, молитесь за меня, я пошла!
Она направилась туда, где сидела мать.
– Ну и дела! – услышала Шаннон голос рядом с собой. Это произнесла мать Мерфи. – Мейв Конкеннан сидит рядышком с Мегги на вечеринке, держит на коленях внука, и нога у нее танцует! И даже вроде улыбается, если меня глаза не подводят.
– Вы, наверное, давно с ней знакомы, миссис Бреннан?
– Чуть не с пеленок! Во всяком случае, много лет. И знаю – чего уж теперь скрывать! – как она испортила всем жизнь. И Тому, и себе, и девочкам. Но, кажется, сейчас успокоилась немножко. Дай-то бог!
Шаннон молча кивнула. Она по-прежнему чувствовала стеснение в обществе этой женщины.
