Быть может, Степану и стало легче на сердце, когда его огромная квадратная длань вошла в прямое соприкосновение с ненавистной физиономией, однако тщательно спланированная операция в этот момент полностью провалилась.
Охранники казино, которым Степан не понравился с самого начала, стали весело молотить его своими дубинками. Муродали, привыкший нести жесткую ответственность за личный состав, бросился ему на помощь. Визжавшая Томка колотила всех подряд сумкой с платком Галины Семеновны, и вскоре вся компания, включая присоединившегося к ней Тетерина, сидела в «обезьяннике» ближайшего отделения милиции. Николай во всей этой суматохе, разумеется, снова исчез.
Глава 12
В кутузке Степана поджидало новое испытание. Две девушки, из тех, что ездят по трассам с дальнобойщиками, незатейливо скрашивая им дорожные будни, в этот вечер вышли на работу в город. С улицы их быстро забрал наряд, и ночь им предстояло провести в «обезьяннике».
Когда Тетерин и Муродали буквально на руках внесли стонущего Степана в помещение для задержанных, девушки немедленно узнали героя.
– Степа, Степа, – защебетали они.
Томка нахмурилась и, позабыв о сражении при казино, приступила к расспросам.
– Коллеги по работе, вот кто, – морщась от боли в спине, отвечал ей Степан. – Ну, чего ты придумываешь? Да и не знаю я их.
– Как же не знаешь, если говоришь, что коллеги?
На самом деле Степан их, конечно, знал. Он даже искренне сочувствовал этим девушкам, потому что кризис коснулся их ровно так же, как всех остальных. Грузоперевозки значительно сократились, дальнобойщиков на трассах стало меньше, а значит, и тот сегмент на рынке труда, который занимали эти девушки, уплотнился. Собственно говоря, именно из-за этого уплотнения дорожные подруги Степана вышли сегодня на городские улицы.
Поняв, кем ему приходится Томка, они быстро притихли и сократились до двух незаметных полинявших фигур. В «обезьяннике» стало тихо. Только Степан время от времени постанывал, чтобы вызвать сочувствие все еще настороженной Томки. Дубинки быстрых на руку охранников казино полностью отменили благотворное воздействие китайских иголок, и теперь единственным средством снятия боли оставалась его собственная рука, которой он потирал поясницу. Степан попробовал подключить к этому и жену, потянув ее за руку и жестом показав ей, как было бы славно, если бы спину ему потерла она, однако Томка сердито выдернула свою руку и отвернулась к обшарпанной, давно не крашенной стене.
Молчание прервал Тетерин. Его мучила совесть за то, что в казино он спугнул Николая. Теперь он решил во всем признаться.
– Вы знаете, – заговорил он. – Это я виноват. Там одному человеку плохо стало… А я ему помог…
– Ну и что? – сказал Муродали. – Правильно сделал.
– Но я ведь Николая упустил из-за этого. Я его спугнул.
Степан прекрасно понимал, что Тетерин ни в чем не виновен, поскольку «объект» в любом случае должен был выйти из казино рано или поздно – спугнут его, или он просто закончит играть. Более того, он твердо отдавал себе отчет в том, что вина за провал целиком и полностью лежала на нем. И тем не менее он решил, что раз виноватый нашелся, то можно уже не высовываться и ни в чем не сознаваться.
Дождавшись утра, Муродали потребовал отнятый у него при задержании мобильный телефон. Он мог бы сделать это и раньше, но ему требовалось время, чтобы обдумать свои дальнейшие действия. Вернуть разбитый отряд ночью на Озерную означало усилить поражение всеобщим унынием, помноженным на разочарование тех, кто ждал их дома. Утрата боевого духа страшнее, чем само отступление. Поэтому Муродали ждал до утра.
Милиционеры на удивление быстро вернули ему телефон. Что-то было в его темных глазах такое, от чего им не захотелось с ним спорить. Через десять минут после того, как он позвонил своему бывшему однокурснику, всю их помятую компанию отпустили. Степан из-за своей поясницы не смог сесть за руль, поэтому «КамАЗ» вел Муродали.
– Ты аккуратней, – ревниво бурчал Степан. – Не дергай, когда скорость переключаешь.
Мария всю ночь не спала. После двух часов она несколько раз пыталась дозвониться Тетерину, но он был недоступен. Недоступны были и Томка со Степаном, и Муродали. Понимая, что они вряд ли выключат в такой ситуации все телефоны, Мария уже твердо знала – случилось что-то непредвиденное.
Валя тоже не спала, и сестры провели ночь в тревожных негромких разговорах. Чтобы успокоить Галину Семеновну, которая от переживаний не находила себе места, они придумывали различные причины телефонного молчания своих близких.
– Наверное, у них у всех батарейки сели, – говорила Валя.
– Скорее всего, – тут же поддерживала ее Мария. – Зарядного устройства у них ведь с собой нет.
Несведущей в электронике Галине Семеновне подобной версии хватало на десять-пятнадцать минут. После этого она снова начинала беспокоиться, и сестрам приходилось изобретать что-нибудь другое.
После того как они, наконец, убедили ее пойти спать и остались вдвоем, лгать друг другу уже не имело никакого смысла. И та, и другая понимали, что телефоны молчат не просто так. Их успокаивало лишь то, что где-то там, в городе, в какую-то переделку попали все-таки четверо взрослых людей, в то время как Димка, пропавший в Китае, был совершенно один. И вот об этом сестры даже боялись задуматься.
Мария несколько раз заходила в комнату к дочери. Она смотрела на спящую Женьку, на Катю, которая свернулась в клубочек рядом с ней, и удивлялась их безмятежности. Ее поражало детское спокойствие. Оно было таким бесконечным и таким всеобъемлющим, что Мария, глядя на девочек, почему-то вспомнила море. Ей на секунду тоже вдруг стало легко и тихо на душе, но это чувство продлилось недолго. В течение ночи она пыталась его повторить, однако оно к ней больше не вернулось.
Под утро, когда почти рассвело, Мария начала выходить на балкон, откуда уже был виден весь двор и часть улицы. Она бесконечно курила, стараясь не обращать внимания на то, что от сигарет ее давно подташнивало, прислушивалась к рассветному щебету птиц и старалась различить в нем шум двигателя.
Когда «КамАЗ» наконец подъехал и остановился, Мария почти сразу поняла, что ничего не вышло. Машина стояла у калитки, а из кабины никто не выходил.
«Придумывают, что нам сказать, – догадалась она. – Ну и пусть… Ну и ладно».
Она ушла с балкона и уже не видела, как Муродали с Тетериным вынули из кабины разбитого радикулитом Степана, как Томка с растрепанной прической вошла за ними в калитку и как она отшвырнула от себя ногой соседскую кошку, которая по привычке пыталась потереться своей изогнутой красивой спиной.
Проработав пятнадцать лет в отделе кадров крупной строительной организации, Мария больше всего в жизни ценила сроки сдачи годового отчета, определенность и порядок. Поэтому теперь, вопреки всему, она стала педантично собираться на работу.
Вынув из шкафа светлую блузку, она подобрала к ней бусы, надела строгую юбку, тщательно проверила, все ли у нее лежит в косметичке, а затем включила плойку и накрасила губы.
Томка в своем платье с нелепым вырезом, наоборот, не спешила переодеваться. Она не то чтобы забыла о том, как она выглядит, – просто ей было все равно. Поникшая и опустошенная, она сидела на веранде и без всякого интереса смотрела на руку Тетерина, который постукивал чайной ложечкой по столу. Степан лежал здесь же, на веранде, на неудобной дедовской кушетке. Он тихо сопел и ждал, когда Тетерин поставит ему какой-нибудь укол. Муродали курил на крыльце.
– Чай кто-нибудь будет? – наконец заговорил Тетерин.
Муродали обернулся.
– Я буду.
После всего, что с ними случилось, бытовое, подчеркнуто обыденное поведение мужчин показалось Томке настолько абсурдным, что она неожиданно взорвалась. Напряжение этой невероятной ночи нашло свой выход только теперь.
– Вы что, правда чай собрались пить? – еще сдерживая себя, проговорила она.
