комплекс. И как бы он ни готовился к игре, какие бы схемы заранее ни разрабатывал, в конце концов его неизбежно ожидало поражение. Виртуозные полеты к сетке спиной перестали ему помогать. Самый страшный кошмар Федерера внезапно стал явью, и у кошмара было испанское имя – Надаль.
Так любой тщательно разработанный план и самые радужные надежды на успех могут полететь псу под хвост из-за одной неучтенной детали. Испанский юноша с недобрым колючим взглядом; лукавый травматолог, всучивший вам рентгеновский снимок руки вместо ноги; олигарх местного значения, способный задержать вылет рейса, – все это могут быть звенья одной цепи, проявления той самой неведомой и всемогущей воли, на которую вы так полагались и которая в итоге посмеялась над вашей доверчивостью где-нибудь на корте чемпионата «Ролан Гаррос» или в небольшом кафе провинциального аэропорта.
– Документы предъявите, пожалуйста, – остановился рядом с Николаем милиционер. – Проверка паспортного режима.
Пока негодующего и униженного Николая под конвоем везли на Озерную, все обитатели едва не поруганного им дома собрались вокруг Михаила Семеновича. Посторонний и насмешливый наблюдатель мог бы сравнить эту группу с кучкой детсадовцев, сгрудившихся вокруг своей воспитательницы в ожидании припозднившихся родителей. Однако в таком случае обычно воспитатель рассказывает детишкам волшебные сказки, здесь же все было наоборот.
Искренне восхитившись ресурсами Михаила Семеновича, который одним телефонным звонком снял обманщика Николая с рейса, они наперебой излагали ему свою запутанную бизнес-историю, и даже ершистый обычно Степан нет-нет и вставлял фразу каким-то совершенно непривычным для него мягким голосом. Михал Семенычу даже не нужно было ничего им обещать – они сами почему-то увидели в нем притягательный образ спасителя. Они смотрели на него такими глазами, какими в новостных выпусках смотрят на президента или на премьер-министра те люди, которых принято называть «обычными» и которые оказались в кадре рядом с «небесным телом». В этом смысле они были похожи на астрономов, припавших к окуляру волшебного телескопа и даже слегка ослепших от внезапного счастья.
Михал Семенычу было торопливо рассказано про компьютеры, про таинственное исчезновение Димки в Китае, про то, что Виктор из областной администрации забрал договор, но обещал подождать, и главное – про заложенные квартиры. Михал Семеныч всемогуще молчал, улыбался, кивал и время от времени похваливал маринованные грибы Галины Семеновны.
– Уволю повара, – подмигнул он Тетерину. – Не соврал ты насчет грибов.
Неожиданность и простота его реплики была такой подкупающей, такой по-ленински человечной, что Галина Семеновна прослезилась.
Идиллию снова разрушил Николай. Охранник Михал Семеныча, ездивший за ним в аэропорт, втолкнул его на веранду, и там немедленно воцарилась тишина, как будто на белоснежной накрахмаленной скатерти вдруг появилось гадкое, отвратительное пятно.
Нервно звякнув посудой посреди этой тишины, из-за стола поднялась Томка. Она уже успела прийти в себя после поражения в казино и теперь жаждала реванша. Николай в ее глазах был еще омерзительней, чем игровые автоматы. Тем более что, в отличие от них, из него можно было вернуть вложенные средства.
– Где деньги? – прошипела она.
Если бы перед ней в эту минуту стоял не жалкий испуганный Николай, а «однорукий бандит», то, вполне возможно, и он бы не выдержал и дрогнул.
– Какие деньги? – заюлил Николай, стараясь не встречаться глазами с пылающим Томкиным взглядом.
– Где деньги? – сурово повторила она, и тут неожиданно вмешался Михал Семеныч.
– Ловушкер, верни этим людям все, что у них взял.
Разнежившийся от всеобщего обожания Михал Семеныч на секунду забылся и на самом деле ощутил себя защитником обездоленных. Это, естественно, сыграло с ним злую шутку. Назвав Николая по фамилии, он, в общем-то, выдал себя. Сам Николай, оказавшийся вдруг Ловушкером, не замедлил подтвердить факт их знакомства.
– Конечно, конечно, Михал Семеныч, – с особым значением сказал он, отдавая Томке перетянутую желтой резинкой пачку денег.
– И Димкины документы, – потребовала Томка, не замечая, что все остальные удивленно смотрят на Михаила Семеновича.
– А вы что, с ним знакомы? – спросила его Валя.
– Мы-то? – быстро заговорил вместо него Николай. – Конечно, знакомы. Вы думаете, кому принадлежит фонд, который выдал вам под квартиры кредит? Кстати, не только вам. Я тоже погорел.
– Так это ваш фонд? – изумленно спросил Тетерин у Михаила Семеновича.
У него в голове не укладывалось, что ненавистный фонд, поход в который он с такой страстью откладывал сегодня целый день, сам пришел к нему, сидит у него за столом и кушает грибы его тещи. От растерянности Тетерин вскочил на ноги, протянул руку к вешалке, снял старый ватник Ивана Александровича и потом зачем-то надел его на себя, продолжая смотреть на Михал Семеныча.
– Ну, мой, – наконец признал тот. – Мой.
Уловив брешь в обороне противника, Николай ринулся в атаку. Это и был его прыжок спиной к сетке.
– Конечно, ваш, Михаил Семенович, – едко заговорил он. – Чей же еще. Вот вы нам и расскажите, как ваш фонд сначала кредиты выдает, а потом людям мешает их вернуть.
– Думай, что говоришь, – попытался урезонить его Михал Семеныч.
Но Николая уже несло.
– А я думаю, думаю. С тех пор как у вас кредит на закупку товара взял – так все и думаю. И как это меня угораздило? Ведь в других банках всегда до этого брал. А тут повелся как лох на крохотные проценты. Чувствовал, что засада, но все же повелся. И что потом у нас получилось? – он вплотную подошел к Михал Семенычу и склонился у него над плечом. – Арестовали товар весь мой на таможне. И кто, интересно, туда позвонил? Из каких таких коридоров власти?
Он торжествующе выпрямился и оглядел всех притихших обитателей дома.
– Короче, пока я бегал по кабинетам, справки дурацкие собирал, срок возврата кредита истек. Я звоню в фонд – прошу дать отсрочку! Под любые проценты…
Николай снова склонился к уху Михала Семеныча, но тот никак на него не реагировал. Сидел неподвижно и спокойно смотрел прямо перед собой.
– И что мне сказали в вашем замечательном фонде? «Приведи новых клиентов – будет тебе отсрочка».
– Это что, мы, что ли, новые клиенты? – возмущенно перебила его Мария.
– Ну да, вы. Вернее, сначала Димка, а потом вы.
– Где он? – побледнел вдруг Иван Александрович. – Где Димка?
Галина Семеновна испуганно схватила его за руку.
Николай подскочил к старику и затараторил:
– Да в порядке он. Честное слово! Я ведь не сам, не по своей воле! Я для Михал Семеныча этого старался. Зато Димке я сразу сказал, чтобы компьютеры он в документы на кредит не вносил, будто бы мы с ним вдвоем покупаем партию обуви. Иначе бы ихний фонд и компьютеры эти захапал. А так у вас хоть что- то останется.
В поисках поддержки он повернулся к Степану, который, насупившись, смотрел в пустую тарелку перед собой.
– Ну, ты пойми, Степа, я же о вас всех заботился!
– Заботился? – заревел Степан и сгреб Николая в охапку. – Димка где, отвечай!
Он бы раздавил Николая, как удав мартышку, но Валя, Тетерин и Мария вскочили со своих мест и вырвали трепещущую добычу из его мертвой хватки. Помятый Николай отскочил от Степана на безопасное расстояние и пронзительно закричал:
– Да что ты дерешься! Говорю тебе – у него все хорошо! Его кормят три раза в день! Я ведь сразу к нему после всего этого собирался! Вот уладил бы на таможне – и за Димкой поехал! А вы этого Михал Семеныча на меня натравили! Он же кидает всех! Думаете, я бы пришел к вам, если бы он меня не кинул?
