Ну вот наконец они достигли своего собственного берега! Они побросали ходули, стали весело кататься по песку и кидаться друг другу в объятия.
— Мы почти что дома! — кричал Муми-тролль. — Торопитесь! Торопитесь! Папа и мама ждут нас на веранде!
Но дорога домой оказалась намного длиннее, чем они предполагали.
В лесу им повстречался Хемуль, который сидел на обочине дороги с альбомом марок под мышкой и ворчал себе под нос.
— Гомон и беготня, — бормотал он, — беготня и суматоха. И совершенно непонятно, что происходит.
— Привет! — окликнул его Муми-тролль. — Ты случайно не родственник того Хемуля, который занимается ночными бабочками?
— Это мой двоюродный брат по отцу, — ответил Хемуль. В голосе его слышалось отвращение. — Большой осёл. Но он мне больше не родня, я порвал с ним всякие отношения.
— Почему же это? — спросил Снифф.
— Он такой ограниченный. Ничто его не интересует, только насекомые, насекомые и насекомые. Земля хоть тресни у него под ногами, он этого даже не заметит.
— Но это именно и произойдёт завтра с Землёй, — пояснил Снорк. — Примерно в восемь часов сорок две минуты.
— Как? — не понял Хемуль. — Так вот отчего такой гомон и беготня! Я целую неделю разбирал свои марки, я аккуратно всё разложил, проверив все почтовые штемпели. И что получается? У меня утащили стол. Меня согнали со стула. Заколотили дом. И вот я сижу здесь со своими марками, и никто толком не хочет мне объяснить, что происходит!
— Дорогой Хемуль, — медленно произнёс Снусмумрик. — Речь идёт о комете, которая летит к нам и завтра столкнётся с Землёй.
— Столкнётся, — повторил Хемуль.
— А это имеет отношение к коллекционированию марок?
— Решительно никакого, — сказал Снусмумрик. — Мы говорим об огромной звезде с красным хвостом. И если она прилетит, то мало что останется от твоих марок.
— Спаси, сохрани и помилуй, — сказал Хемуль и подобрал свои юбки. (Хемули, как правило, носят юбки и платья, и никто не знает почему. Может, им просто ни разу не пришло в голову примерить брюки?)
— Что же мне теперь делать? — растерянно спросил он.
— Пошли с нами, — пригласила его фрёкен Снорк. — Ты вместе с твоими марками спрячешься в нашем прекрасном гроте.
— В моём гроте, — поправил её Снифф. Так и случилось. Хемуль отправился вместе с ними в Муми- долину. Спутником он оказался довольно докучливым. Один раз им пришлось вернуться на несколько километров, потому что он потерял какую-то марку со штемпелем, и дважды он поссорился со Снорком (они уверяли, что это была просто дискуссия, но звучала-то она как настоящая ссора), правда, они и сами не могли объяснить из-за чего.
Снифф шёл поодаль и был необычно молчалив. Он думал о своём котёнке. Он тревожился, не запамятовала ли Муми-мама наливать в блюдечко молоко. А что если котёнок забыл, что он должен любить Сниффа, и вместо него полюбил Муми-маму? Встретит ли он Сниффа ласково или просто пройдёт мимо, задрав хвост? Когда у тебя есть свой кот, ты ни в чём не можешь быть уверен. Не надо никому ничего говорить. Можно, конечно, только слегка намекнуть, что, мол, есть такое существо, которое любит тебя больше всех на свете. Снифф был страшно горд, что за всё время путешествия он никому ничего не рассказал про котёнка.
— Послушайте! — вдруг остановился Снусмумрик и вынул трубку изо рта. — Кажется, поднимается ветер.
Все тоже разом остановились и прислушались. Откуда-то издалека, из-за леса доносились звуки, похожие на шелест деревьев. Однако деревья стояли неподвижно. Потом звуки стали нарастать, превратившись сначала в свист, а потом в какой-то непонятный вой.
— Смотрите! — крикнул Снорк.
Высоко над вершинами деревьев плыла черная-пречерная туча, которая то опускалась, то поднималась, заслоняя собой красное небо. И вдруг она опустилась прямо на лес. Это были кузнечики, миллионы огромных зелёных кузнечиков, которые в ту же секунду принялись объедать листья на деревьях. Они грызли и грызли, они оголяли деревья одно за другим. Они кишели в ветвях, прыгали, карабкались, шевелились и ползали.
Фрёкен Снорк вскарабкалась на камень и стояла там, в ужасе глядя на происходящее.
— Сестричка, успокойся, — сказал Снорк. — Это же просто кузнечики. Помнишь того, что играл на полянке на скрипочке?
— Но они же тут кишмя кишат! — воскликнула фрёкен Снорк. — Тот, что играл на скрипке, не кишел. Один кузнечик кишеть просто не может!
— Как вы думаете, не едят ли они случай но почтовые марки? — спросил Хемуль, тесно прижимая к себе свой альбом.
— Такой прекрасный лес! — отчаянно воскликнул Муми-тролль. — Смотрите, во что он превратился!
Каждое дерево было обглодано догола. Земля опустела, не осталось ни травы, ни цветов. Единственный сохранившийся цветок был у фрёкен Снорк за ухом.
Тут чёрное кузнечиковое облако поднялось в воздух и понеслось в западном направлении. В лесу вновь стало тихо. Снорк сел и стал записывать в тетрадь.
— А известно ли вам, что прилёт кометы всегда сопровождается катастрофами? — произнёс он вслух.
— Какими? — спросил Снифф.
— Тучами кузнечиков, землетрясениями, чумой и моровой язвой.
— Одним словом, всяческая суета, — проворчал Хемуль. — Никогда и нигде нет покоя.
И они пошли дальше через обглоданный лес.
«Хоть бы они не обглодали наш сад, — думал Муми-тролль. — Это бы очень расстроило маму. Да и папина табачная плантация может пострадать…»
— Милый мумрик, — сказал он, — сыграй что-нибудь грустное.
— Губная гармошка испортилась, помнишь, — ответил Снусмумрик. — Только несколько звуков возвратились.
— Ну хотя бы их сыграй, — продолжал просить Муми-тролль.
Снусмумрик попытался сыграть «Валери-вале». Вот что у него получилось:
— Это звучит ужасно, — проворчал Хемуль.
Перебирая усталыми ногами, они шли и шли дальше и дальше. Ближе к вечеру стал усиливаться ветер. Он всё усиливался и усиливался, пока не превратился в настоящий ураган. Они как раз перебирались через болото, когда он на них налетел.
— Катастрофа номер два! — возгласил Снорк и помахал своей тетрадкой. — Настоящий буран!
