Желанный обман

— Ты думаешь только о себе, Магда. Моя маленькая красавица, подумай о своей матери, которой нужно многое из того, что я не могу себе позволить в силу своей бедности. Что касается твоих братьев, то они должны давно учиться. Но я не в состоянии оплатить им хороших учителей. У графа Морнбери столько денег, что мы решили бы все наши проблемы.

Он продолжал болтать, умолять, доказывать, что долг Магды — выйти замуж за графа, если тому понравится «ее» портрет.

— У тебя красивая грудь. Может быть, Морнбери и не отвергнет тебя. Подумай о том, как счастлива ты будешь в роли супруги такого красивого и богатого человека. Тебя будет принимать сама королева! Ведь Эсмонд Морнбери ее крестный сын. Ах, моя голубка, ты не можешь упустить такой шанс. Это было бы преступлением по отношению к нашей семье.

Магда вскинула на него глаза.

— А разве не преступление отсылать графу Эсмонду Морнбери портрет моей матери, выдавая его за мой?!

— Какое же это преступление, детка? Маленькая уловка, только и всего. Так что давай, давай, решай скорей: посыльный графа ждет моего ответа.

В ее голове кружился вихрь противоречивых мыслей. Да, конечно, очень хотелось бы, чтобы ее судьба изменилась и она отправилась в Морнбери соединить свою судьбу с Эсмондом. Но как решиться на это? Сможет ли она заставить себя обмануть благородного человека? Любимого человека?..

Ее отчим нетерпеливо поднялся со своего места.

— Я отошлю портрет графу в любом случае, а там посмотрим, что из всего этого выйдет, — сказал он, громко чмокнув губами.

— Но… — начала было Магда.

Но сэра Адама уже не было в комнате.

Через минуту девушка услышала удаляющийся топот конских копыт — графский посыльный отправился в обратный путь с чужим портретом. Боже, что она наделала, зачем допустила это? Что теперь будет?

Магду стало трясти. Дрожащими пальцами, она поднесла к глазам длинное, исписанное мелким почерком письмо, которое ее отчим оставил на столе.

«Я собирался остаться холостяком, ибо не мог заменить кем-нибудь образ той, по ком до сих пор печалится моя душа. Но раз судьбе угодно и я обязан жениться, то моей избранницей станет та, чей голос напоминает мне тот, что я слышал в самые счастливые минуты моей жизни и который навсегда потерял. Поэтому, сэр, я с нетерпением жду вашего ответа и выражения доброго согласия со стороны вашей дочери, чью молодость вы можете доверить моим заботам. Клятвенно заверяю, что ей будут оказываться знаки уважения и почтения согласно ее положения в обществе…»

Формальное предложение. Ни капли эмоций. Каждое слово этого письма написано из чувства долга. Ни тени любви. Что ж, по крайней мере она будет знать, что Эсмонд ее не любит. Лишь ее голос будет напоминать ему о Доротее. Он, очевидно, искренне надеется на то, что Магде под силу создать утерянный образ.

Она уронила письмо графа, чувствуя медленные и болезненные толчки измученного сердца.

Боже всемогущий, я не имею права пойти на это!

Прежде чем отчим вернулся, Магда пошла наверх, в спальню матери. Леди Конгрейл лежала, откинувшись на подушки, и пыталась проглотить ту пищу, которую ей давала ее старая нянька. Она выглядела больной и жалкой. Похоже, она уже знала о неожиданном и удивительном предложении графа. Запавшие глаза, в которых светился отчаянный пыл, остановились на дочери.

— Я знаю, что сэр Адам поступил нехорошо, отослав мой портрет вместо твоего. Но если вдруг он понравится графу, я умоляю тебя согласиться на обручение.

— Она будет дурочкой, если этого не сделает, — неожиданно вставила Тамми. — Ведь если рассудить, без хитрого трюка молодой хозяйке ни за что не заполучить себе супруга.

Щеки Магды полыхнули огнем.

— Вы все подбиваете меня на этот грех.

— О, дитя мое, прошу тебя, думай об этом не как о грехе, а как об акте милосердия по отношению к собственной несчастной матери, — воскликнула леди Конгрейл. — Ты же видишь, как я прозябаю! Вчера вечером доктор Крабтри предупредил меня, что следующих родов мне уже не пережить. Твоему отчиму, в сущности, от этого брака нужно только одно: получить деньги, которые Морнбери пошлет ему, когда сэр Адам расскажет ему о скудности наших доходов и о нужде, которую мы испытываем. Не серди сэра Адама своим отказом. Хоть попытайся! Даже если граф отошлет тебя обратно домой, то ты приедешь с золотом в кошельке. Говорят, что Эсмонд Морнбери очень щедр и великодушен…

— И ты хочешь, чтобы я так подло обманула щедрого и великодушного человека! — вспыхнула Магда.

Леди Гонгрейл начала плакать.

— Ради меня, умоляю, Магда! Заключи с сэром Адамом сделку. Попроси, чтобы он оставил меня в покое и позволил вести более сносную жизнь. В обмен на те богатства, которые принесет ему твой брак…

Магда подошла к окну. Два черных дрозда скакали по плотному насту белоснежного снега. На дворе стоял ослепительный зимний день. Она томилась по свежему воздуху, по солнцу и ненавидела эту затхлую комнату и ложь, которая со всех сторон окружала ее. Подстрекаемая и изводимая матерью и отчимом девушка чувствовала душевное опустошение и слабость. В глубине сердца она знала, что очень хочет согласиться на то, к чему ее подбивают. Хочет иметь собственный прекрасный дом и забыть про унижения и одиночество. И вместе с тем образ Эсмонда Морнбери вставал в ее сознании в романтическом свете, и она все не могла решиться сыграть с этим молодым человеком столь подлую шутку. Для нее он остался великим влюбленным, скорбящим по потерянной любимой. Она никогда не слышала о другом Эсмонде: столичном повесе, безжалостном дуэлянте, надменном аристократе, азартном игроке. Все это тоже был граф Морнбери, но Магда не знала его таким.

Магда еще раз попыталась обратиться к матери.

— Мадам, вы только представьте, каково будет мое положение, если графу понравится ваш портрет и он обручится со мной заочно, а затем увидит мое лицо… Да, скорее всего он женится на мне и после этого, но только потому что он будет вынужден сделать это, как благородный человек. Подумайте о том, как я буду себя чувствовать в ту минуту!

Тамми, цокая языком, бросилась к кровати больной и склонилась над леди Конгрейл.

— Тише! Вы убьете бедную леди, — проговорила она. — Настоящая дочь должна хоть немного пожалеть ту, что выносила и родила ее в страшных муках. Вы должны выполнить свой долг! — Она приложила ко лбу леди Конгрейл примочку с уксусом и продолжала жаловаться.

Эта болтовня еще больше смутила Магду. Она с ужасом и дрожью вспомнила вчерашние роды. Действительно, несчастная женщина, которая лежала сейчас в постели, заслуживала по крайней мере жалость. Магде не хотелось благодарить мать за то, что она произвела ее на свет, ибо была бесконечно несчастлива.

Девушка попыталась утешить хныкающую больную заверениями о том, что она еще раз все тщательно обдумает, и торопливо выбежала из комнаты, будучи более не в силах переносить тягостную атмосферу.

Тревога и изнеможение полностью овладели девушкой, когда она наконец поднялась в свою чердачную комнату с позволения жестокого отчима, разрешившего ей идти спать.

Ночной ветер стучал в окна замерзшей снежной крупой. В комнате Магды стоял ледяной холод. Забившись под одеяло и сжавшись в комочек, она попыталась согреться. Больше холода ее мучили мысли, и Магда, временами впадая в тревожную дрему, всю ночь промучилась, потирая свои маленькие замерзшие ноги.

Сэр Адам обещал, что завтра же она переселится в теплую комнату, предназначенную для гостей. Там есть камин, и у нее будет собственная служанка Эгги. Ей дадут красивую теплую одежду, подобающую