приезда. Мало ли какие поползут слухи…
Это известие подействовало на Эсмонда, словно ведро ледяной воды. Он закричал так, что обе женщины в страхе отшатнулись.
— Будь вы обе прокляты! Я предупреждал, что за ней нужен глаз да глаз!
— Я сделала все, что могла, — захныкала сиделка Воул. — Но я оказалась в затруднительном положении, милорд. Ее светлость не всегда вела себя спокойно… Сегодня утром она спустилась по стене…
— Спустилась по стене?! — зарычал Эсмонд вне себя от ярости. — Да как же вы не уследили?!
Обе напуганные женщины в один голос заявили, что ее светлость убежала еще до рассвета, когда они спали.
Эсмонд глянул на высокие голландские часы, стоящие в холле. Полдень. Это означало, что Магда находится в бегах уже в течение нескольких часов.
Он остановил камердинера, который переносил графский багаж из кареты в дом.
— Оставь это и помоги мне. Быстро мой костюм для верховой езды и сапоги!
Спустя пару минут граф был готов к погоне.
Выйдя во двор, он посмотрел на окна спальни своей покойной матери. Вся стена дома заросла от фундамента до крыши ползучим растением. В свое время он решил было срубить его, но потом пожалел. Проклятье, безумная девчонка, очевидно, спустилась именно здесь, цепляясь за эти голые стебли. Да, ничего не скажешь, ловко! Против воли он ощутил в душе что-то похожее на восхищение…
Он почти побежал к конюшне. Еще издали он увидел, что дверцы стойла, в котором стояла Джесс, распахнуты настежь. Подойдя ближе, он увидел, что его серой любимицы и след простыл. Кровь бросилась Эсмонду в лицо, и он разразился целой лавиной страшных проклятий в адрес беглянки.
Эсмонда стали терзать мрачные предчувствия. Никто, кроме него, никогда не садился на Джесс. Впрочем, никому это и не пришло бы в голову. Это была не только самая быстроногая лошадь, но и очень нервное, горячее создание, обращаться с которой надо было крайне осторожно. Она знала только Эсмонда, и если бы на нее сел чужой человек, лошадь могла стать очень опасной.
Эта сумасшедшая наверняка сама расшиблась и переломала Джесс ноги. Вот этого я ей никогда не прощу, кипя от злости подумал граф. Он вскочил на гнедого жеребца и, слегка коснувшись его атласных боков, понесся в погоню. Эсмонд твердо решил не возвращаться, не найдя беглянку. Или хотя бы ее тело…
На дороге, ведущей в Годчестер, он не увидел никого, кроме пары фермеров, которые тащились в фургонах на рынок. Он повернул в чащу, но вынужден был остановиться. Лошадь стала осторожно выбирать путь по замерзшим кочкам. Под копытами похрустывал ломкий ледок. Вокруг стояла тишина, изредка нарушаемая безумными криками вспугнутых ворон. Ни одного следа. Тревога в его сердце росла. Он выехал на дорогу, ведущую в Лондон. Навстречу ему попался лишь почтовый дилижанс и карета с прекрасными лошадьми. Он узнал экипаж генерала Коршэма, рядом с которым сидела мадемуазель Леклер. Эсмонд почти забыл о Шанталь. Она помахала ему муфтой в знак приветствия и взглянула на него так, как будто просила остановиться и поговорить. Он вежливо поклонился в седле, но проскакал не останавливаясь. Черт бы побрал всех женщин сразу, думал он, будь они все прокляты, а особенно его женушка!
Он метался по дорогам уже больше часа, но не обнаружил никаких следов и повернул к дому. У огромных железных ворот Морнбери Холла он остановился, взял коня за повод и в последний раз огляделся.
Вдруг до него донесся отдаленный стук копыт.
Через минуту он увидел ее…
Она летела к нему на Джесс, несясь бешеным галопом. На долю секунды он почувствовал облегчение, увидев свою любимую кобылу целой и невредимой. Все ближе и ближе приближалась всадница. О Боже, как она несется! Он никогда не видел ничего подобного!
Эсмонд заметил, что Магда одета в костюм для верховой езды, который принадлежал его матери. Он сразу узнал его, так как мать позировала в нем художнику, писавшему ее портрет верхом на лошади. Костюм после смерти графини был заботливо убран в кедровый сундук, стоящий в спальне. Эта сумасшедшая Магда каким-то образом нашла его. Кажется, он ей в самую пору… а эта трогательная маленькая бобровая шапочка с пером… Но больше всего его потрясло то, что она сидела на лошади, расставив ноги, как мужчина, выставляя напоказ свои длинные грубой вязки шерстяные чулки.
Ее темные волосы были подвязаны сзади ярко-красной лентой, и слава Всевышнему, мрачно подумал он, она догадалась закрыть лицо вуалью.
Эсмонд схватил лошадь под уздцы.
— Проклятье! Как ты посмела взять мою лошадь?!
Она соскочила на землю и подняла вуаль. Он увидел как разрумянились ее щеки от скачки и горят глаза.
— Ругайтесь, милорд, если вам угодно. Накажите меня, но я все-таки на воле! Еще немного, и ваши мерзкие старухи уморили бы меня в душной комнате под пуховым одеялом. Они заставляли меня пить какую-то отраву, еще немного, и я сошла бы с ума.
Пришлось искать путь спасения, и я нашла его! — задыхаясь, проговорила она.
Эсмонд заботливо пробежал рукой по Джесс, проверил ее мышцы и холку, погладил, успокоил.
— Если я узнаю, что ты нанесла Джесс какую-нибудь траму…
— Ничего я ей не сделала, — прервала его Магда обидчиво. — Я дала ей поразмяться. Она давно в этом нуждается. Ваша Джесс начинает жиреть.
Эсмонд уставился на нее во все глаза.
— Откуда ты знаешь…
— Ей дают слишком много овса, — добавила Магда, хмуро глядя на своего мужа.
Неожиданно для себя Эсмонд запрокинул голову и расхохотался. Нет, с ней не соскучишься!.
— Мне сказали, что ты ушла из дома еще до завтрака. Где тебя носило?
— По окрестностям. Где-то в десяти милях отсюда я сделала привал и дала Джесс отдохнуть часок- другой, — пожав плечами, ответила Магда. — Я не знаю местных названий, но могу сказать одно: по сравнению с Котсуолдсом здесь приятно носиться верхом. Земля очень ровная…
— С моей лошадью ты обращалась, как я погляжу, не очень-то хорошо. Загнала совсем.
Магда опять пожала плечами.
— Я же говорю, что она утратила форму.
Эсмонд снял свою шляпу и согласился.
— Что ж, зерно истины в твоих словах, наверное, есть. Меня слишком часто не бывает дома, и Джесс застаивается в конюшне.
— Тогда разрешите мне выезжать на ней! — просияв, воскликнула Магда. — Она такая славная, так хорошо чувствует седока! Никогда еще мне не встречалась такая удивительная кобылица!
— Ты права, Джесс — королева среди лошадей, — неохотно согласился с женой Эсмонд. Но, согласись, ты не имела никакого права взять ее без разрешения. К тому же она не любит чужих.
Магда повернулась к лошади и прижалась своей изуродованной щекой к ее влажным ноздрям.
— Я ей понравилась. Стоило мне шепнуть ей на ухо пару нежных словечек и угостить ее сахаром, который я стянула с подноса, когда мне вчера вечером накрыли ужин, Джесс стала моей подружкой. Она позволяла мне делать с собой все, что я захочу.
— Ты сама ее оседлала?
— А вы думаете, мне помогали слуги? — улыбнулась Магда.
Эсмонд был потрясен. Он просто не верил своим глазам. Магда прижималась обезображенной стороной лица к лошади и казалась почти красавицей. Любой, кому оказалось под силу в одиночку оседлать Джесс, приручить ее и скакать с такой скоростью, был способен пробудить в сердце Эсмонда восхищение.
Собрав свою волю в кулак, он сказал:
— Разрешу ли я тебе впредь ездить на Джесс — еще большой вопрос. Но я позабочусь о том, чтобы ты отныне имела возможность выезжать на прогулки.
