Том 2. Драматургия. Проза

Обрывки шкур в загоне для овец.
Тогда я, словно раненая птица,
К Константинополю направил путь.
Я думал: Кесарь может согласиться,
Несчастному поможет как-нибудь.
Шесть тысяч копий, да четыре луков,
Да две людей, приученных к мечу,
Да сколько надо для отрядов вьюков,
Я попросить у Кесаря хочу.

Евнух

Зачем же Кесарь вмешиваться будет
В пустые распри чуждых нам народов,
Какую славу или прибыль может
Он получить от этих малых войн?

Имр

Когда Бену-Ассад, народ коварный,
Давно заслуженную примет часть,
То вся страна, навеки благодарна,
Клянусь, признает кесареву власть.

Евнух

Не знаю я, как отнесется Кесарь
К завоеваньям часто ненадежным,
Порою трудным и всегда ненужным,
Но доложу. Быть может, ты слыхал,
Что начали мы преобразованье
Всех императорских постановлений
В один обширный, полный свод законов,
Дабы никто в народе не страшился
Ни яда языка, ни злых коварств.
К чему же нам теперь завоеванья?
Но всё ж я доложу. Однако, прежде
Ответь мне правду, ты не манихей?
Как помышляешь ты о Воплощеньи?

Имр

В пустыне думать некогда о Боге,
Там битвы, львы и зыбкие пески,
Но я однажды видел у дороги,
Как черный камень молят старики.

Евнух

Ну что ж! Язычник может быть крещен,
Еретика исправит лишь железо.
Ты знаешь, для похода нужен вождь,
Доместик пеших воинов и конных,
Знакомый и с народом и с пустыней,
Во всем покорный кесаревой воле …
Что если бы мы выбрали тебя?

Имр

С тех пор как я, бродяга безрассудный,
Узнал о том, что мой отец убит,
Я вечно слышу сердцем голос чудный,
Который мне о мщеньи говорит.
И этот голос, пламенем пропитан,
В толпе и битве заглушил бы всех,
Как будто тот, кому принадлежит он,
Одет в броню и леопардов мех.
Я клялся не носить духов в фиоле,
Не есть свежины и не пить вина,
И не касаться женщины, доколе
Моя обида не отомщена.

Евнух

Зачем же ты приехал в Византию,
Смешной дикарь? Таких, как здесь, духов
Из мускуса, из розового масла,
Из амбры, и раздавленных левкоев,
Ты не найдешь от стран гиперборейских
До смертоносной Суматры и Явы.
На наших празднествах едят быков,
Оливками и медом начиненных,
И перепелок маленьких и нежных,
И вкусных, вкусных, как блаженство рая.
Мы запиваем их вином заветным,