Улыбка сбежала с его лица. Тот факт, что она может говорить о возможности покинуть его столь беззаботно, заставил Джеймса похолодеть. Он отвернулся и стал смотреть в окно, практически ничего не видя. Он закрыл глаза и почувствовал, что волна усталости внезапно сморила его.
– Мы скоро приедем, Шарлотта. Может, у вас есть желание вздремнуть до нашего прибытия?
– Да, пожалуй, – коротко ответила она.
Он почувствовал ее взгляд, но постарался не думать о ее присутствии и набросил на себя знакомую маску стоика, которая, подобно броне, не впустит внутрь ее юмор, ее душевность, ее привлекательность. Однако у него были опасения, что она способна проникнуть через трещины его брони и расширить их до такой степени, что потом невозможно будет заделать.
Глава 23
Эйвери посмотрел на свою красивую веснушчатую жену и шутливо сказал:
– Назови мне хотя бы одного человека, которому ты не понравилась.
– Фредерик Никкерс! – выкрикнули они одновременно и рассмеялись.
Джорджина любовно посмотрела на мужа.
– Ты всегда умеешь дать мне понять, когда я бываю глупой, – вздохнула она. – Я не вспоминала об этом негодяе целую вечность.
– Благодаря ему я понял, как я люблю тебя, – вздохнул Эйвери, обнимая жену.
Много лет назад Фредерик Никкерс украл бриллиантовое ожерелье и сфабриковал дело против бедняги Альфреда Сикамора. Эйвери до сих пор помнит тот день, когда Джорджина, дочь викария, бушевала в его кабинете, требуя ответа, что он собирается делать, чтобы восстановить справедливость. Ее мужество, чистота и яркая красота потрясли его, и с этого утра он поставил своей целью жениться на ней.
– Так что это был лишь вопрос времени, мой дорогой, – заметила Джорджина.
Он пощекотал ее, она вскрикнула, светлая кожа ее порозовела.
– Я очень рада, что пришла наконец весна. Я горю нетерпением показать мисс Хейстингс сад и, может быть, пруд. И еще надеюсь, что повар успеет приготовить яблочный пирог.
– Перестань беспокоиться, любовь моя. Ты ей понравишься, понравится наша семья, и визит пройдет чудесно.
– Я знаю. Просто я хочу, чтобы мы оставались такими же близкими для Джеймса. Если же его жене мы не приглянемся, вероятно, мы будем видеть его реже.
– Я не могу представить, чтобы Джеймс мог под чьим-то влиянием изменить свое расположение к нам.
– Ты ведь знаешь, что я имею в виду, дорогой. Просто все станет более затруднительно.
– Джеймс не станет брать себе в жены женщину, которая может причинить ему горе. Это не в его натуре. Он способен контролировать свои чувства.
– Любовь контролю не поддается, – решительно заявила Джорджина.
– Но он ничего не говорил о любви. Просто мисс Хейстингс оказалась вовлечена в расследование. Впрочем, мы скоро обо всем узнаем.
– Я надеюсь, что Джеймс обретет любовь. Он этого заслуживает.
– Я не уверен, что я желаю этого своему закадычному другу, – пошутил Эйвери.
– Не ерничай, Эйвери.
В это время к дому подъехала карета, и чета приготовилась приветствовать гостей.
Выходя из экипажа, Джеймс взял Шарлотту под руку. Она оценила это, когда он представлял ее своим друзьям.
– Лорд Эйвери Планкертон и леди Джорджина Планкертон, могу я представить вам мисс Шарлотту Хейстингс?
– Добро пожаловать в наш дом, мисс Хейстингс, – прочувствованно приветствовала ее Джорджина.
Ее зеленые глаза блестели от возбуждения. Легкий весенний ветерок играл ее рыжеватыми волосами. Она выглядела совсем юной, хотя ее глаза выдавали в ней наличие зрелого ума.
– Надеюсь, что поездка не слишком утомила вас.
– Мы рады вас приветствовать в нашем доме, мисс Хейстингс. – Эйвери поклонился.
Длинные каштановые волосы, аккуратно зачесанные назад, шоколадного цвета глаза, широкое открытое лицо – все это делало его обезоруживающе привлекательным.
– Рады познакомиться с вами.
– Взаимно. Спасибо, что согласились принять меня в вашем доме, милорд, миледи.
– О, вы должны называть меня Джорджи! – воскликнула Джорджина. – Ведь мы почти как одна семья! Джеймс вроде нашей...
– Семейной собачки? – перебил ее Эйвери. Своей огромной рукой он обнял Джеймса за плечи. – Мы любим его, как любят домашних баловней.
