гибридизации. Каждая такая станция способна производить многоцветную флуоресцентную гибридизацию и другие молекулярно-цитогенетические процедуры. Еще у нас имеется десять низкотемпературных фризеров — это длинные белые ящики у дальней стены. Взгляните вон на те гигантские пилюли. Это двадцать одна цистерна с жидким азотом, — сказал он и провел рукой вдоль ряда цилиндрических контейнеров размером с ванну, прикрепленных к стенам над некоторыми рабочими местами.
— А это не опасно? Хранить жидкий азот над рабочими местами?
— Повредить эти емкости можно только крупнокалиберными пулями или взрывчаткой, но если кому-то придет в голову устроить такое, то не будет никакой разницы, где находятся контейнеры — под потолком или на полу.
Они двигались в сторону длинного стола, около которого стоял Ридли.
Мэддокс продолжал экскурсию:
— А вот пять барциклеров. Это настоящий хай-тек! Шесть автоматизированных слайд-процессоров «Vysis VP2000», три сканера «Эксон», четыре термотрона и…
— Поймите, я — археолог, — прервал его Пирс. — А вы со мной говорите по-китайски.
Тодд умолк, нахмурился и потом шел молча. Джордж искоса поглядывал на него, гадая, неужели человека, достигшего таких колоссальных успехов, так легко обидеть. Начищенные до блеска туфли, тщательно уложенные волосы, безукоризненно белые зубы — все это отражало желание производить на окружающих благоприятное впечатление.
— Вы его оскорбили, — шепнул Рейнхарт.
Когда они остановились около стола, Пирс увидел, что на нем лежит голова Гидры, по-прежнему завернутая в ткань, давным-давно покрывшуюся слоем извести и соединившуюся с артефактом. Джордж стал рассматривать свою находку. Откровенно говоря, он почти не верил, что увидит ее вновь. Ученому уже казалось, что все это ему пригрезились, было игрой воображения. Но когда он снова увидел голову Гидры здесь, в лаборатории, при ярком освещении, все сомнения отпали. Голова была самая настоящая.
Внимание Пирса привлекло отверстие в верхней части артефакта.
— Вы просверлили в ней дырку?
— Для анализа сердцевины, — объяснил Мэддокс, голос которого от раздражения зазвучал на октаву выше. — Но глубже лежит то же самое вещество, похожее на цемент, что и на поверхности. Мы растворили его в спирте, но оно просто превратилось в пасту. Не знаю, удастся ли нам получить из нее образец ДНК.
— Я, между прочим, никогда не утверждал, что вы сможете это сделать.
— Вы говорили, что это подлинная голова Гидры.
— Если вы пытаетесь обвинить кого-то в некомпетентности, то поищите себе другого козла отпущения.
Мэддокс покраснел.
Ридли положил руку ему на плечо, чтобы успокоить, и проговорил:
— Доктор Пирс, пожалуйста!.. Успехи доктора Мэддокса даются ему нелегко. Мы можем ссориться, обзываться или же поговорить о деле. Что скажете?
— О деле — с удовольствием, — сказал Джордж.
— Вы, пожалуй, лучший специалист по Гидре. Скажите нам, каким образом мы можем взять материал для анализа ДНК из этого артефакта, который, судя по вашей первоначальной оценке, является подлинной головой легендарной Гидры? Иначе мистер Рейнхарт отведет вас на крутой берег, выпустит в вашу голову три пули, а потом сбросит труп в Атлантический океан. — Ридли улыбнулся. — Понятно?
Пирс напрягся. Конечно, храбрый человек мог сказать Ричарду что-нибудь вроде «Валяйте!», но Джорджу очень хотелось остаться в живых. Он посмотрел на Мэддокса и с удивлением заметил ужас в его глазах. Видимо, этот человек не догадывался о том, что его работодатель может быть способен на такую жестокость.
Пирс обвел взглядом лабораторию. Остальные ученые продолжали напряженно трудиться.
«Интересно, — подумал он. — Многие ли знают, что здесь происходит на самом деле?»
— Ну? — поторопил его Ридли.
Джордж посмотрел на множество инструментов, аккуратно разложенных на столе рядом с головой Гидры, дрожащей рукой взял скальпель, с силой нажал на него и вскрыл почти закаменевшую ткань. Он зажал ее пинцетом, отделил кусочек и положил его на стол. На четырехдюймовом квадратике были заметны пыльные серые чешуйки, покрывающие голову Гидры.
Пирс смотрел на них в ожидании каких-нибудь изменений, но ничего не происходило.
— У вас тут воздух очень сухой, — сказал Джордж.
Он это сразу заметил, как только вошел в лабораторию. У него пересохло в горле, кроме того, Пирс услышал гудение кондиционеров.
В большинстве лабораторий прохлада и сухость воздуха способствовали сохранению артефактов, но в случае с Гидрой эти условия препятствовали проявлению определенной реакции. Во всяком случае, Пирсу очень хотелось надеяться на то, что дело обстоит именно так. Возможно, известь, покрывшая ткань, не давала естественной влаге проникнуть к голове Гидры во время ее транспортировки, а воздух в лаборатории был как в пустыне ночью. Влага пока не добралась до чудовища.
Пирс приставил к обнаженному участку головы хирургическое зубило, взял молоточек и сделал глубокий вдох.
Он подумал было: «Я не верю в то, что это делаю», но тут же представил себе, каково это, когда тебе стреляют в затылок, и с силой ударил молотком по зубилу.
Кусочек размером с грецкий орех откололся и упал на стол. Пирс взял его и стал рассматривать. Вещество сильно смахивало на засохшую собачью какашку. Джордж обернулся и увидел, что Ридли, Мэддокс и Рейнхарт смотрят на него, буквально остолбенев. Как только он стукнул молотком по зубилу, все в лаборатории притихли и не спускали глаз с Пирса.
Он взял пластиковую чашку Петри, наполнил ее водой из ближайшего крана, вернулся, поставил посудину на стол и взял кусочек, отколотый от собственной находки.
— Гидра жила в болоте, — сказал он. — Само это слово означает «вода». Геракл закопал голову в самом сухом месте на свете. — Джордж посмотрел на Тодда. — Спирт — это диуретик. С любыми клетками он делает то же самое, что с организмом человека, то есть вызывает обезвоживание.
Ридли улыбнулся.
Пирс опустил кусочек головы Гидры в воду. Камешек покрылся пузырьками воздуха, скопившегося в крошечных углублениях. Когда они исчезли, кусочек из светлосерого стал темным, как цемент, намоченный водой. На мгновение у Пирса мелькнула мысль о том, что он ошибся и его жизни пришел конец, но он тут же заметил движение.
Камешек два раза подпрыгнул в воде и сразу набух, увеличился в размерах. Его поверхность стала ярко-зеленой, а другая сторона — красной и мясистой. Вода из чашки Петри проникала в поры и вскоре впиталась вся. В чашке не осталось ни капли. Кусок размером с кулак выглядел как отбивная, покрытая зеленой чешуей.
— Будь я проклят, — прошептал Рейнхарт.
Ридли восхищенно хлопнул ладонью по столу.
— Отлично!
Пирс медленно протянул руку и провел кончиками пальцев по чешуйкам. Они оказались жесткими, об них можно было почти порезаться. Прикоснувшись к ним, Джордж вернулся в реальность. Теперь он мог не опасаться за свою жизнь — хотя бы какое-то время.
Археолог широко улыбнулся, взял со стола чашку Петри и протянул ее Тодду, у которого тоже дрожали руки.
— Доктор Мэддокс, вот вам материал для анализа ДНК.
Глава 20
