представить себе, как он дорожил арестантами.
Короче, Хемуль водрузил на нос очки и прочел программу вслух для себя. «Премьера!!!» прочёл он.
— Театр, — задумчиво произнёс Хемуль и снял очки. В его заскорузлой душе мелькнуло слабое воспоминание из поры детства.
Да, тётка однажды взяла его с собой в театр. Что-то такое о принцессе, спящей в розовом кусте. Это было очень красиво, ему понравилось. И он вдруг решил снова побывать в театре.
Но кто тем временем будет караулить арестантов?
Он не знал ни одного свободного хемуля. Бедняга надсмотрщик раскидывал мозгами и так и этак. Он с трудом протиснул нос в железную клетку, стоявшую в тени за его спиной, и сказал:
— Я не прочь сходить сегодня вечером в театр.
— Театр? — откликнулся Муми-тролль и навострил уши.
— Да, «Невесты льва», — сказал Хемуль и сунул программу в клетку. — Да вот ума не приложу, кого мне посадить караулить вас.
Муми-тролль и фрёкен Снорк взглянули на театральную афишу, взглянули друг на друга.
— Это наверняка пьеса о принцессах, — с сожалением сказал Хемуль. — А я так давно не видел принцессы!
— Тогда ты непременно должен пойти посмотреть, — сказала фрёкен Снорк. — Неужели у тебя нет родственника, который оказал бы тебе любезность и покараулил нас?
— Есть. Моя двоюродная сестра, — сказал Хемуль. — Но она слишком любезна. Она может выпустить вас.
— А когда нас должны казнить? — вдруг спросила Филифьонка.
— Чушь, никто не собирается вас казнить, — смутившись, сказал Хемуль. — Вы должны просидеть в клетке до тех пор, пока не признаетесь в том, что вы натворили. Тогда вам придётся сделать новые щиты и написать «воспрещается» пять тысяч раз.
— Но ведь мы ни в чём не виноваты… — начала было Филифьонка.
— Ну-ну-ну, — сказал Хемуль. — Это я уже слышал. Все так говорят.
— Послушай, — сказал Муми-тролль. — Ты всю свою жизнь будешь жалеть, если не побываешь сегодня в театре. Там наверняка будут принцессы. Невесты льва.
Хемуль лишь пожал плечами и вздохнул.
— Будь же благоразумен, — стала уговаривать его фрёкен Снорк. — Приведи сюда свою двоюродную сестру, мы поглядим на неё. Любезный надзиратель — это всё же лучше, чем никакой.
— Ладно уж, — угрюмо сказал Хемуль, встал и зашагал между кустами.
— Вот видите! — сказал Муми-тролль. — Помните, что нам снилось в ночь на Иванов день? Лев! Большущий лев, которого укусила в лапу крошка Ми! Что они натворили там дома?
— Мне снилось, будто я обзавелась массой новых родственников, — сказала Филифьонка. — Это было ужасно! Как раз в то время, когда я избавилась от старых!
Но вот Хемуль вернулся.
Он привёл с собой ужасно маленькую и худую Хемульшу, вид у неё был испуганный.
— Ты уверена, что сумеешь укараулить их? — спросил он.
— А они кусаются? — шёпотом спросила маленькая Хемульша — по-видимому (на взгляд Хемуля), явно неудавшаяся особь своей породы.
Хемуль фыркнул и протянул ей ключ от клетки.
— Ещё как, — сказал он. — Они перекусят тебя пополам — хруп-хруп, — если ты выпустишь их. Ну, я пошёл переодеваться. Пока.
Как только он исчез, маленькая Хемульша начала вязать, бросая боязливые взгляды на клетку.
— Что это будет? — приветливо спросила фрёкен Снорк.
Маленькая Хемульша вздрогнула.
— Не знаю, — боязливо прошептала она. — Я просто успокаиваюсь, когда вяжу.
— А ты не сможешь сделать из этого тапочки? Очень уж цвет подходящий, — сказала фрёкен Снорк.
Маленькая Хемульша взглянула на вязанье и задумалась.
— У тебя нет знакомого, у которого мёрзнут ноги? — спросила Филифьонка.
— Есть, подруга, — ответила маленькая Хемульша.
— У одной моей знакомой тоже мёрзнут ноги, — общительно продолжала Филифьонка. Это жена моего дяди, она работает в театре. Говорят, там ужасный сквозняк. Это страшно — работать в театре!
— Здесь тоже дует, — сказал Муми-тролль.
— Моему двоюродному брату следовало бы задуматься над этим, — робко сказала маленькая Хемульша. — Если вы немного подождёте, я свяжу вам тапочки.
— Мы умрём, прежде чем они будут готовы, мрачно сказал Муми-тролль.
Лицо маленькой Хемульши выразило озабоченность, и она осторожно подошла к клетке.
— Что, если я накрою её шерстяным одеялом, — сказала она.
Они пожали плечами и, дрожа, теснее прижались друг к другу.
— Неужели вы и вправду настолько простыли? — со страхом в голосе спросила маленькая Хемульша. Фрекен Снорк гулко кашлянула.
— Может статься, чашка чая со смородинным соком спасла бы меня, — сказала она. — Кто знает.
Маленькая Хемульша долго колебалась. Она прижала вязанье к носу и смотрела на них.
— Если вы умрёте… — сказала она дрожащим голосом. — Если вы умрёте, мой двоюродный братец обрадуется, что вас не надо больше караулить, так ведь?
— Похоже на то, — сказала Филифьонка.
— И всё же я должна снять с вас мерки для тапочек.
Они яростно закивали головами.
Тогда маленькая Хемульша открыла клетку и робко сказала:
— Может, выпьете по чашке горячего чая? Со смородинным соком. А тапочки получите, как только они будут готовы. С вашей стороны было так мило напасть на мысль о тапочках. Это придаёт вязанию больше смысла, надеюсь, вы понимаете меня?
Итак, они пошли на чай домой к маленькой Хемульше.
Она изъявила настойчивое желание испечь для них лепёшек. На это ушла уйма времени, начало смеркаться, так что под конец фрёкен Снорк встала и сказала:
— Нет, нам всё-таки надо идти. Ужасно большое спасибо за чай.
— Какая жалость, что вас снова следует посадить в кутузку, — извиняющимся тоном сказала маленькая Хемульша и сняла ключ с гвоздя.
— А мы и не собираемся снова садиться в кутузку, — возразил Муми-тролль. — Мы собираемся домой
