— А ну не смей! — процедил он. — Ты сам ей расскажешь все, что захочешь. Сейчас я найду, чем тебя перевязать. Зажми рану.
— Стой! — прохрипел Корсак. — Где Дарихан?
— Ее убили, — Дафан посмотрел в сторону.
— Господи, ее-то за что? — он будто угас на мгновение. — Проверь, не забрали ли записки. Они за ними приходили. В ее комнате должны…
— Молчи! Сначала я тебя перевяжу. Давай руку. Вот так, — он приложил ладонь Елиада к ране. — Держи крепко, я найду какую-нибудь чистую тряпку. Держишь?
— Да, — просиял Корсак.
— Я мигом, — но едва он отвернулся, рука Елиада с мягким стуком упала на пол.
— Лид! — крикнул Дафан. — Держись, Лид, — голос дрожал от боли. Корсак улыбался, глядя куда-то в пустоту. Кровь уже не лилась из раны. Еж быстро дотронулся до шеи, надеясь отыскать пульс, ничего не нашел и рванул одежду ниже, обнажая грудь: татуировка на груди исчезла. Эйм умер вместе с эйманом. — Что же ты наделал, Лид… — судорожно вдохнул Дафан. — Зачем ты пришел сюда? Что я скажу Ламис?
Он сцепил зубы до боли в скулах. Затем провел окровавленной ладонью по лицу друга, закрывая его глаза. Улыбку он стереть не мог. Корсак жил и умер смеясь и будет лежать в чужой земле с этой улыбкой.
Наконец он взял себя в руки: подобрал идану и направился в дом. Поднялся по лестнице на второй этаж. В темном коридоре, он ударил в темноту раньше, чем сообразил, что делает. Тело последнего бандита с грохотом упало на пол. Приоткрылась дверь комнаты, в которой их принимала Дарихан вчера днем. В прямоугольнике света, упавшем на пол, валялся разбойник, сжимая истрепанную книжицу.
'Столько смертей из-за тебя! — он подобрал ее и с трудом удержался, чтобы не швырнуть в камин. — Надеюсь, ты этого стоишь'.
На столе разглядел мешочек с деньгами, два перстня и какую-то бумагу. Заставил себя подойти ближе.
'Хотел честно выкупить…' — догадался он. Потом взял кошелек и перстни, вексель сжег. 'Деньги Ламис пригодятся. Дом Пса ее, конечно, не бросит, но… Шереш! Что же я скажу Ламис?'
Постояв еще немного, он взял кочергу, и вывалил из камина угли, затем раскидал их по полу.
'Так будет лучше, — пламя жадно лизало доски пола. — Пусть никто не живет в доме, где погиб эйман'.
26 ухгустуса, Жанхот
Напрасно Ялмари ожидал, что, после того как они расстались на целые сутки, Илкер захочет с ним пообщаться. Едва девушка появилась на ступеньках храма, он сразу понял: она не уделит ему внимания. Его невеста в сшитом специально для этого дня небесно-голубом платье безмятежно-счастливая стояла на ступенях. Глаза покраснели — Илкер не спала всю ночь. К тому же ее чем-то опоили. Она была прекрасна, но не очень хорошо воспринимала окружающее, потому что когда жрица возвестила, что девушка чиста, и достойна стать женой принца, Илкер на это заявление не отреагировала. Он знал, как просто ее смутить, поэтому такая реакция была очень необычной. Интересно, если бы как в древние времена жрица вынесла подтверждение своих слов, она бы была так же спокойна? Несмотря на странное состояние, Илкер с достоинством сошла по ступеням и села в карету, которая отвезла ее домой к тете. Ялмари поехал следом, но, как и предполагал, Юмаана сообщила ему, что едва войдя в дом, Илкер захотела спать и уснула, кажется, когда ей еще платье снимали.
Ялмари слишком живо представил, как это происходило, и, видимо, на лице его что-то отразилось, потому что тетя осеклась, покраснела и быстро попрощалась. Теперь он знал, что в роду Илкер женщины смущались одинаково.
Принц решил, что освободившийся день можно использовать, чтобы помириться с сестрой. Он нашел Лин в помещении, выделенном для королевского театра. В окружении десяти 'волков' — небывалый случай — она наблюдала за нелепыми действиями фрейлин, то и дело мрачно давая им убийственные комментарии. Ялмари сел позади нее. Сестренка явно слышала щелканье каблуками королевской гвардии салютующей принцу, но предпочла сделать вид, что ничего не происходит. Принц наклонился к ее уху:
— Можно с тобой поговорить наедине?
— Я вчера все сказала! — громко заявила принцесса.
— Лин, я исполню любое твое желание. После того как мы поговорим наедине, — так же тихо продолжил он.
— Ладно! — она поднялась. — Отдыхайте, пока я не приду! — крикнула она фрейлинам и направилась из зала.
Стражи четким строем последовали за ней, оставив небольшое пространство для принца. Лин направлялась в Зал Славы. 'Вот уж маменькина привычка! — подумал он. — Только мама там терзается муками совести, а сестренка будет воевать'.
Слуга распахнул перед ними двери, Ялмари задержался на пороге, приказав десятку ждать снаружи, а сам пошел вслед за сестрой. Она, скрестив руки на груди, стояла в центре комнаты, не собираясь садиться в стоявшее позади кресло. 'Нет, ну как же похожа на мать! — поразился Ялмари. — Из нее выйдет замечательная королева. Главное, чтобы с мужем повезло…'
— Предупреждаю сразу, — с ходу перешла в атаку Лин, — все, что произошло у амазонок, я знаю. Если ты будешь рассказывать про Герарда гадости…
— Не буду, — возразил Ялмари, и сестренка растерялась. Но лишь на мгновение. Красивый лоб чуть нахмурился: она выдергивала из памяти заготовленные фразы, красивые и жалящие, но до того как Лин что-то произнесла, он перехватил инициативу. — Я хотел извиниться за то, что влез не в свое дело. Мне все еще кажется, что ты маленькая девочка и тебя надо защищать, а ты уже совсем взрослая и вот-вот выйдешь замуж. Извини. Больше такого не повторится.
Принцесса растеряно открыла рот. Затем облегченно выдохнула.
— Ллойд, — защитная броня Лин лопнула, она заговорила спокойней, но так же твердо, — твои слова ничего не значат, пока Герард не появится во дворце. Если ты полагаешь, что изменишь тон, и я сразу…
— Нет, не полагаю. Но прежде чем я верну тебе Герарда, я хочу, чтобы ты вернулась ко мне. Выслушай меня, пожалуйста, это недолго.
— Хорошо, — принцесса сдвинула брови и села в кресло, держа руки на груди. Она опять приготовилась бороться.
Ялмари сел на банкетку напротив и склонился к ней.
— Во-первых, пойми, что мы тебе не враги. Ни я, ни Полад. И если мы сделали что-то не так, то потому, что желаем тебе счастья.
— Я знаю, в чем мое счастье! — выпалила девушка.
— Может быть, — согласился он. — А может, и нет. Трудно об этом судить. Но я пришел не спорить. Знаешь, Илкер однажды сказала мне, что человек имеет право на ошибку. Ошибаться, а потом исправлять ошибки — это и значит жить. И ты тоже имеешь на это право. Поэтому я не буду ничего рассказывать о Герарде, пока ты меня не попросишь. Я хочу, чтобы ты знала одно. Если когда-нибудь тебе понадобится помощь… Если тебе будет тяжело. Ты всегда можешь обратиться ко мне. Я не упрекну. Это твоя жизнь и ты имеешь право делать с ней все, что хочешь. А если понадобится помощь, я помогу всем, чем смогу.
Лин расслабилась, руки упали на колени.
— На что ты намекаешь? Убьешь Герарда? Как убили… — она не договорила.
— Если он не будет понимать слов — убью, — уверенно ответил Ялмари. — Но сейчас я хочу, чтобы ты простила меня. И не злилась.
— Ллойд, я прощу, когда он вернется, — глаза ее блеснули. — И еще… он изменится, — она с надеждой взглянула на брата. — Правда! Он же человек… Ему надо. Но он изменится. Он добрый. Главное, что у нас нет тайн. Он все мне рассказывает. Ты не знаешь, как он раскаивается. Он о тебе слова плохого не сказал. Плакал, что все разрушил по своей глупости… Ты не злись на него, ладно? Вот помиритесь, и я тебя прощу. Хорошо?
Ялмари соображал, хватит ли у него духу помириться с Соротом. Сестренка ведь ждет, что он