— Когда его обнаружат, будет лучше, если тут от вас не останется и следа. — Найдите себе другое убежище для поправки здоровья. — Он вытянул Риду из-за спины, поставил рядом и осторожно освободил от веревок. — Уходите прямо сейчас. Я сам здесь управлюсь. Отыщите своего коптского монаха или врача — пусть они перепрячут вас куда-то, пока не утихнет шум. А потом уезжайте. — Гибер любовно охлопал девушку, словно выгодно купленную лошадку. — Пока вы будете держаться вдали от Египта, можете рассчитывать на мое молчание. Но если вернетесь — я не смогу вас защитить, даже не стану пытаться. — В его мимолетной жесткой улыбке не было и тени враждебности.
— Как вы… поступите с ним? — спросила Мадлен, указывая на Бондиле, и вновь ощущая прилив леденящего ужаса.
— Никак. Просто добавлю кое-какие детали. Чтобы все выглядело как стычка с разорителями гробниц. Это будет нетрудно. Все знают, что время от времени Бондиле приторговывал вещицами, обнаруженными в песке. Все решат, что наконец он зарвался.
Мадлен прикрыла глаза и кивнула.
— Прекрасно, — сказала она. — Даю слою, вы больше меня не увидите.
Гибер коротко отсалютовал.
— Это свидетельствует о вашем благоразумии. — Он показал на разбитые ставни: — Уходите через окно. Не хочу знать, куда вы пойдете. Просто уходите, и все.
— Хорошо, — сказала Мадлен, чувствуя, что ее охватывает глубокая скорбь. По себе, по несчастной Риде, по Египту и даже, наверное, по Бондиле. Она протянула девушке руку, но та отвернулась. — Прощайте, Рида.
— Прощайте. — Египтянка кивнула. Равнодушно, как кивают малознакомым людям, с какими виделись лишь однажды и вскользь.
Отчет судьи Нумаира.
«К вопросу о гибели французского подданного Алена Бондиле.
Пять дней назад в судейскую канцелярию пришло анонимное сообщение об убийстве профессора Алена Бондиле, возглавлявшего французскую экспедицию, занимающуюся раскопками вблизи Фив под патронажем нескольких французских университетов. Ввиду того, что подобные заявления в отношении европейцев многочисленны, но мало когда подтверждаются, документ был отправлен в архив. Однако тем дело не завершилось. На следующий день в суд явился профессор Мерлен де ла Нуа и попросил помощи в поисках профессора Бондиле, которого вот уже несколько дней никто не видел в глаза. Так как некая европейка, участница упомянутой экспедиции мадам де Монталье, уже считалась пропавшей без вести, суд счел необходимым послать за другом и доверенным лицом профессора Бондиле Ямутом Оматом, который на Коране поклялся, что ему неизвестно местонахождение мэтра и что он сам сильно обеспокоен исчезновением своей дочери Риды. Предположив, что между тремя вышеперечисленными исчезновениями имеется взаимосвязь, я вознамерился докопаться до правды и поручил трем своим порученцам провести тщательное расследование.
Слухи о том, что профессор Бондиле время от времени приторговывает вещицами, найденными в песке, ходили давно, но, поскольку эти деяния не считаются чем-то противозаконным, я как судья не возражал против них и лишь намекнул, что одобрительно отношусь только к сделкам, заключаемым с египтянами. Ямут Омат признал, что в последние три года он покупал у профессора кое-какие древние безделушки и что у того, несомненно, имелись и другие клиенты. Один из моих порученцев, переговорив с остальными участниками экспедиции, пришел к выводу, что тот, кто убил профессора Бондиле, также убил и мадам де Монталье, открыто восстававшую против торговли старинными раритетами.
Тело профессора Бондиле, обнаженное и изуродованное, было обнаружено три дня спустя в пустующем доме, где, как утверждает молва, обитает нечистая сила. Жара и время сильно попортили труп, но по некоторым признакам было определено, что профессор, скорее всего, стал жертвой некой печально известной банды разорителей усыпальниц. Это резонное предположение не противоречит тому, что нам известно о профессоре Бондиле, а также о людях, его умертвивших.
Я уверен, что профессор Бондиле встретил смерть во время попытки совершить с негодяями сделку, о чем и намерен сообщить французскому правительству, а также финансировавшим экспедицию университетам.
Я позволю себе также предупредить данные учебные заведения, что им незамедлительно следует назначить нового руководителя экспедиции и перевести необходимые суммы для возобновления разрешения производить в Фивах раскопки. В противном случае у меня не будет другого выхода, как наложить запрет на продолжение исследовательских работ.
Именем всемогущего и всевидящего Аллаха,
ГЛАВА 5
Балтиморский клипер с великолепной оснасткой, возвышавшийся в конце небольшой пристани над одномачтовыми каботажными суденышками и фелюгами, выглядел как некое чудесное и неведомое видение, а не корабль. «Эклипс» прибыл ночью, и пораженные жители Эдфу с утра потянулись на берег, чтобы как следует его рассмотреть.
— Во второй каюте имеется запас земли из Савуа, — говорил Роджер, помогая Мадлен собираться. Светловолосый, голубоглазый, он был одет в темную ливрею с широкими фалдами, что свидетельствовало о его привилегированном положении среди слуг. — Вам там будет удобно.
Мадлен улыбнулась, но в глазах ее читалась печаль.
— Благодарю.
Роджер озабоченно посмотрел на нее.
— Вы действительно сможете перенести путешествие? Гюрзэн уверял, что вы совершенно оправились, однако, если что-то не так, клипер может и подождать.
— Дело не в том, — сказала Мадлен, хмуря брови. — Со мной все в порядке, но я… — Она широко развела руками, показывая, что не знает, как объяснить свои чувства. — А ехать нам надо, и как можно скорее. Брат Гюрзэн ко мне очень внимателен, все монахи приветливы также, но они тяготятся моим присутствием в монастыре. Я создаю неловкость — как европейка, как женщина и… так далее. — Она сдернула с крышки единственного стоявшего под окном сундука узорную шаль. — Я рада, что уезжаю.
— Тогда, может быть, вас тревожат воспоминания? — ласково предположил Роджер. — У того, кто долго живет на свете, больше воспоминаний, чем у кого-то еще.
— Вернее, ночных кошмаров, — поправила, вздрогнув, Мадлен. — Я просыпаюсь утром от хрипов злосчастного Бондиле или от страха, что снова валяюсь в пустыне. — Она, зябко поеживаясь, укуталась в шаль. — Я хочу видеть другое небо. Как ни печально, придется расстаться с этим замечательным краем. Я… утратила перспективу. Чтобы вернуть ее, мне нужен один человек — Сен-Жермен.
Мадлен подхватила с пола сумку с альбомами и повесила на плечо. Роджер взял в руку сумку побольше.
— Сен-Жермен ждет вас на Крите. Но не сомневайтесь, он был бы здесь, если бы власти Египта до сих пор на него не охотились. — Слуга распахнул дверь кельи. — У монахов сейчас время молитвы, я попрощался с ними за вас.
Мадлен в ответ саркастически хмыкнула.
— Деликатный намек на то, что мне следует уйти незаметно? Очень разумно, Роджер. — Выйдя в узенький коридор, она приостановилась. — Мне надо сделать в казну братства какой-нибудь взнос, или…
— Уже все сделано, — заверил ее Роджер.
— Да, конечно, — усмехнулась Мадлен. — Кошелек с золотом скрасит им грусть расставания.
