позволит ей заметить, что потерял аппетит. Эта женщина обладала слишком большой властью. Мэгги словно подстегивала его, возбуждая вопреки велению разума настолько сильно, что он, казалось, ощущал помутнение рассудка, во всяком случае, логика мышления у него явно нарушилась. Он никак не мог понять, была Мэгги великолепной актрисой или простушкой. Если бы не пропавший миллион, он готов был бы принять ее рассказ за чистую монету.
Теперь в его распоряжении имелось несколько фактов, которые можно было проверить. Сэр Роуленд - достойный доверия свидетель, и он расскажет Бью о ней. Цирк За-бини и скотоводческая ферма в Уилгилаге - эту информацию он может передать Лайонелу Армстронгу. Любой компетентный детектив сумеет извлечь из нее необходимые сведения. Во всяком случае, подтвердить или опровергнуть факт ее работы няней.
Он бросил взгляд в сторону Мэгги. Тень, скрывавшая ее лицо, не давала возможность заглянуть ей в глаза.
- Седжуик, будьте добры, включите, пожалуйста, верхний свет и уберите канделябры. Я почти не вижу того, что у меня в тарелке.
- Как пожелаете, сэр.
Бью ощутил, как растет его раздражение, когда Седжуик с чопорным видом принялся выполнять его распоряжение. От старого дворецкого исходило настолько сильное осуждение, что, казалось, его можно резать ножом. Мэгги Стоу явно была расстроена. С присущим ему умением Седжуик давал Бью понять, кто в этом виноват.
Более яркое освещение комнаты не помогло. Лицо Мэгги напоминало маску, совершенно лишенную выражения. Бью наблюдал, как она подняла свой бокал кларета и отпила глоток. «Никакого шампанского», - злорадно подумал он. Седжуику приказано подать красное вино. Вечера шампанского для няни Стоу в «Розовом утесе» закончились. Хотя она вскоре сможет покупать его сама с помощью пропавшего миллиона. Видимо, она его где-то припрятала. Таков был вывод Бью.
Однако Мэгги решительно отрицала, что брала какие-то деньги от деда, кроме жалованья, с презрением обвинив Бью в том, что он не способен видеть очевидное.
Эта женщина причиняла ему огромные мученья. Он пристально смотрел на нее, поднимая свой бокал вина. Может быть, так он заглушит беспокойство, которое вызывало в нем ее присутствие. Мэгги не поднимала глаз от тарелки. Создалось впечатление, будто она прикрылась щитом.
Нарушив гнетущую тишину, Бью спросил:
- Что вы делали, покинув Уилгилаг?
Медленно и неохотно она подняла голову, глаза ее сверкали, как сапфиры.
- Если вам нужны сведения, компрометирующие меня, ищите их сами, мистер Прескотт, - ровным голосом произнесла Мэгги.
Казалось, она ударила его хлыстом. Бью застыл от неожиданности, а она продолжала спокойно есть бифштекс.
- Мне просто хочется побольше узнать о вас, Мэгги, - попытался защититься он, стараясь скрыть смущение.
Мэгги покачала головой, не потрудившись даже взглянуть на него.
Она так простодушно говорила о себе, пока он не упомянул о миллионерах. Теперь Бью не удастся вызвать ее на откровенность. Остается только сожалеть.
Однако правдивы ли ее слова? Невозможно узнать, пока он не проверит. Одно, несомненно: из-за глупой оплошности, показавшей его недоверие, она больше не намерена рассказывать о себе.
Бью осушил свой бокал и подал знак Седжуику снова наполнить его, почувствовав, что им пренебрегают.
Неужели он ошибался относительно Мэгги Стоу? Безнадежно, глупо ошибался? Он не мог отрицать, что в ее страстной защите таилась немалая доля истины. И его вины.
Эти слова больно ударили его. Бью сомневался, возникла бы подобная ситуация, если бы он не отсутствовал так долго. Может, если бы он осуществил заветную мечту деда и продолжил род Прескоттов, няня Стоу, не жила бы здесь. Даже имея много друзей, человек не обретает такого чувства спокойствия, какое дает семья.
Теперь Бью понимал, почему дед решил взять к себе в дом Мэгги Стоу и сделать ее членом семьи. Продавщица цветов, имевшая потенциальную возможность стать чем-то большим, если ею руководить. «Она станет моим творением», - хвастался он Лайонелу Армстронгу и упивался ролью Генри Хиггинса. Достижение цели, настоящий театр преображения человека и превращения в звезду. А в ответ - ее благодарный отклик, как пьянящая награда.
Если Мэгги Стоу вела жизнь, полную лишений, почему бы не принять все, что ей предлагалось, не полюбить? Это имело смысл. Однако столь идиллическую картину портил пропавший миллион, наводивший на мысль, что она хищная и умная женщина.
Бью, просто не мог оставить все, как есть. Он обругал себя, что не воспользовался своим преимуществом. Теперь она снова держалась с ним настороженно. Остается только надеяться, что ему удастся раскрыть тайну каким-то другим способом.
Внезапно Мэгги резко встала из-за стола, прервав его мысли. Она посмотрела прямо на Бью, заставив его сердце учащенно забиться.
- Прошу меня извинить, мистер Прескотт, - со спокойным достоинством заявила она. - Я плохо себя чувствую.
Бью, не мог задержать ее. Он поставил бокал и встал, правила этикета требовали вежливо ее проводить.
- Мне очень жаль. Если вам что-нибудь необходимо…
- Нет, благодарю вас. - Она обратилась к дворецкому: - Седжуик, пожалуйста, извинитесь за меня перед Джеффри. Я знаю, он приготовил на десерт какое-то особое блюдо. Может, мистер Прескотт съест две порции.
- Джеффри поймет, няня Стоу, - доброжелательно заверил Седжуик, отодвигая ее стул.
- Спасибо.
Мэгги шла с видом королевы, однако, когда поравнялась с Бью, он увидел, как побледнело ее лицо и дрожат руки. Неужто, она и вправду заболела? Глаза потухли, отражая боль души, и это смутило Бью.
- Я была слишком резка. Думаю, нам не стоит больше вместе ужинать, мистер Прескотт. Позволю себе повторить ваши слова: вы не дедушка.
Бью, открыл было рот, чтобы возразить, все его существо противилось ее бегству. Тайна Мэгги оставалась неразгаданной. Ему нравилось ощущать ее присутствие, как вызов. Он хотел от нее большего, чем признавался себе. Прежде чем Бью успел облечь в слова выражение протеста, ее затуманившиеся слезами глаза заставили его удержаться.
- Спокойной ночи, - хрипло прошептала она и поспешно покинула столовую, а он почувствовал себя чудовищем, заставившим ее плакать.
Бью смотрел ей вслед, и легкие оборки ее сексуального красного платья словно дразнили его, намекая на то, что Мэгги могла бы дать, поведи он себя иначе. Плоть его ныла от разрушительного желания, разум яростно восставал против обстоятельств, вынуждающих избегать сближения с нею. Гнев и тоску, бившие в нем ключом, невозможно было укротить.
Седжуик принялся убирать посуду с таким видом, словно его совершенно не интересовал происшедший инцидент. Бью, все еще стоявший со скомканной салфеткой в руках, сердито посмотрел на старого дворецкого.
- Если вы хотите что-то сказать, Седжуик, говорите!
Последовала красноречивая пауза. Слегка приподняв брови, дворецкий произнес:
- За годы, проведенные в «Розовом утесе», мне довелось обслуживать разных людей, многие из которых занимали самое высокое положение. Няня Стоу появилась здесь без рекомендаций, но она настоящая леди, сэр, и мистер Вивиан тоже так считал.
- Вы не знаете того, что известно мне, Седжуик, - резко возразил Бью.
Выражение лица дворецкого, казалось, стало еще более надменным.
