благородно вызвался взять себе парочку — это будет что-то вроде моей PR-кампании.
Я уже по второму разу перерывала все шкатулочки и вазочки в поисках своих сережек. По полтора карата плюс на три карата россыпью.
Их не было.
Я посмотрела под диваном, на всех полках.
В постели.
Вышла к машине. В пепельнице. Я иногда снимаю сережки по дороге домой. Слишком тяжелые, уши болят.
Сережек нигде не было. Я моментально связала исчезновение бриллиантовых сережек со странным увольнением домработницы.
«Вот сука!» Я схватилась за телефон. Что я ей скажу? Она начнет плакать, а доказать я ничего не смогу.
Я еще раз вытряхнула содержимое всех коробочек в своей спальне и ванной. Отодвинула мебель. Нет.
Позвонила Веронике.
Она сочувственно выслушала меня. Расспросила о подробностях. Рассказала, как у ее приятельницы домработница украла все шубы. Я продиктовала ей паспортные данные своей Тамары. Хорошо, что не выбросила анкету из агентства.
У Вероникиного мужа есть такой специальный Борисыч. На зарплате. Его работа заключается в выколачивании долгов.
— Но ты точно уверена, что это она? — еще раз переспросила Вероника.
— Ну, я же не сумасшедшая!
— Просто ты же представляешь, что он с ней сделает?
Я попыталась представить. Вспомнила, как ходили в Праге в музей, в котором в качестве экспонатов были собраны орудия пыток со всего света.
На всякий случай я соврала:
— Да.
— Ну ладно, позвоню тебе, как только будут новости.
Свекровь встретила меня нерадостным взглядом давно стареющей женщины.
— Очаровательная тряпочка.
Свекор сразу оценил Cavalli. И, словно сравнивая, окинул свою жену слегка брезгливым взглядом уверенного в себе гомосексуалиста.
Я вдруг поняла, почему свекрови не нравится моя юбка. Потому что сама она уже не может надеть такую. А когда-то ведь надевала.
Не огромное ли количество подобных юбок в гардеробе моей свекрови заставило его когда-то в молодости так радикально пересмотреть свои сексуальные предпочтения?
Свекор рассматривал фотографии моих девушек с удивленным видом эстета на помойке.
— Дорогая, а других фотографий у тебя нет? — спросил он.
— Есть. Моя. Джулии Робертс. Кэмерон Диас. И Брюса Уиллиса. — Последняя фамилия была явно конъюнктурным высказыванием.
— Мужлан, — бросил свекор.
— Возьми вот эту. — Свекровь вытащила из пачки фотографию Мадам. Счастливое семейство. Редкий случай, когда жена действительно укажет мужу самую симпатичную девушку.
— Да. И еще эту. — Я показала на Гору.
Мы договорились, что я привезу ему их сама.
Свекровь откровенно разглядывала меня.
Я вспомнила, что меня бросил муж, и приняла удрученный вид. Потупила взгляд. Только собралась горестно вздохнуть, как меня остановил ее ледяной голос.
— Думаешь, он к тебе вернется?
Мы посмотрели друг другу в глаза. Когда-то она таким же голосом сказала мне: «Мой сын никогда на тебе не женится».
Я не ответила. Мы и так отлично понимали друг друга. Она так же хорошо, как и я, знала, что он вернется. Потому что в этом была и ее заслуга тоже. Это она воспитала своего сына так, что необходимость принимать самостоятельные решения для него пострашней, чем самый беспощадный женский деспотизм.
Например, какие носки надеть утром? Если брюки коричневые, а ботинки черные? И в какую из трех одинаковых кнопок на микроволновке надо ткнуть, чтобы разогреть себе ужин?
15
