— Мешает то, что я забыл, как это — быть человеком, — признался Грин. — Таким хрупким, неустойчивым, голым, беззащитным. Очень беззащитным. Таким неприспособленным, что даже смешение его с кем-то уже лучше, чем просто так. И мне это очень не нравится.
— Если вы превратились как есть — голым, без оружия, зимой и в лесу — то я вас очень хорошо понимаю! — с чувством ответил Серазан, как следует это представив. — Человеком быть хорошо в среде, специально под людей измененной. Может быть, если еще пожить здесь, сумеете начать вспоминать? Сумели же захотеть вернуться в человеческий вид.
Грин принюхался, по-прежнему не отрывая глаз:
— Мастер, — спросил он, — а что тут было, пока меня не было?
— Лучше не спрашивайте, — мрачно ответил Тесс. — Если куда соберетесь в следующий раз — пойду с вами. Все лучше, чем ждать тут…
— Вам опять было плохо? Сейчас тоже?
— Очень плохо, — с улыбкой признался Серазан, — когда вы не вернулись после первой ночи, и еще хуже — когда не вернулись после второй. Наверное, хуже всего бы стало, если бы я вчера пошел вас искать — а я хотел — но мне, к счастью, не дали…
Прикрыл глаза на пару секунд и пригладил затылок сфинкса.
— Хорошо, что вы уже дома. Очень хорошо…
Грин что-то промурлыкал, наконец-то немного успокаиваясь.
— Больше мне не надо будет уходить, мастер Тесс, — пробормотал он. — Теперь до многого придется доходить самому. Я уже никого и ни о чем не могу просить. Никогда.
Грин аж передернулся от воспоминания, и понял, что не расскажет о том, что видел, ни Тессу, ни вообще никому. Даже отцу-Дракону.
— Я упустил единственный шанс снова стать человеком. Вообще.
Он встал, кисточка метнулась мимо лба Тесса. Ухмыльнулся:
— Похоже на похмелье. Вот почему я всегда пропускаю самое интересное?
Серазан вздрогнул.
— Это не интересно! Это страшно, с чем тут доктора спирт бодяжат… А с чем механики… — передернувшись от воспоминания, Тесс торопливо сглотнул, скорбно покачал головой и покосился в направлении кисточки.
Подумал, подергал вместо нее прядь волос из близко расположенной гривы и попросил:
— Не уходите. И не просите. Чем вы хуже всяких лесных хозяек? И сами дойдете… вместе придумаем что-нибудь.
— Без меня? Спирт? У механиков? — возмутился Грин. — Не-е-ет, точно не уйду, не надейтесь! А рассол они употребляют, как вы думаете?
— Рассол? — всерьез задумался Тесс. — Не знаю. Но 'предпоследнюю вахту' еще никто не заменил. Кстати, — отодвинувшись, Серазан принялся шарить по карманам, пытаясь вспомнить, позаботился ли о нем добрый доктор, перед тем как отпускать ночевать там, где душа просит.
— Вот! — продемонстрировал все-таки найденную капсулу и медленно и печально поднялся на ноги, озираясь. — Теперь еще водички…
Грин вздохнул, скептически посмотрел на лекарство — и со стола к Тессу услужливо полетел стакан, правда, пустой.
— А где здесь пузыри с водой, я не знаю, — пробормотал он.
Тесс тоже вздохнул, поймал стакан и поплелся к доставочному блоку у сфинкса за спиной.
— Тяжелые у нас с вами выдались три дня, — прокомментировал он негромко, наливая воду, раскусывая капсулу-аварийку и немедленно запивая невыносимую горечь ядреного шедевра военной медицины. — Пусть даже и по отдельности. Давайте заодно уже и завтрак закажем, а потом — будем доходить до чуда превращений, пока у вас еще свежи воспоминания о трансформациях в ту и другую сторону. Что происходило при превращении в человека?
Последний вопрос прозвучал уже значительно более бодро, чем все предыдущие.
— Мяса возьмите побольше, горячего супа, хлеба, — жадно попросил Грин в спину Тесса. — И сладкое обязательно, хоть пирожок, хоть конфету! И еще салат, если там есть, такой вкусненький был с горошком. Рассол. А лучше — пива!
И задумался, систематизируя и осознавая то, что с ним происходило в последний день.
— Пива-то нам кто даст? — хмыкнул Тесс, не без удовольствия запрашивая всего и побольше. — Оно позавчера было, следующий разрешенный день — к концу недели. А в принципе алкогольного не раньше чем вечером, я теперь знаю, где тут кто что наливает. В ангаре вкуснее, в лазарете безопаснее. Вернулся к сидящему посреди комнаты сфинксу и внимательно его оглядел.
— Надумалось что-нибудь?
Грин переступил с лапы на лапу.
— Когда я сбросил шкуру, то стало холодно, и я чуть не упал, потому что на двух ногах стоять было странно, — сказал он, наконец. — Потом стало очень удобно с руками, и я долго сжимал-разжимал пальцы. Рядом стоял посох, я опирался на него. Потом ко всему привык, и стало нормально. Я еще очень обрадовался, а хозяйка сказала, что если я еще раз захочу превратиться, она меня уже обратно не вытащит.
Тесс сел перед сфинксом, вежливо взял его лапу и подержал на ладони, в не первый раз оценивая ширину и вес.
— Руки у вас были действительно были лучше, — сказал он наконец. — Хоть это и было давно, но я помню. Если вам вернули посох, то и одежда тоже появилась? А как ощущался сам процесс превращения? У вас была возможность его прочувствовать и запомнить?
— Лапы в результате оказались полезнее, — проворчал Грин обиженно. — Нет, я ничего не почувствовал. Как будто проснулся. И мир немного изменился.
Тесс примирительно погладил лапу.
— И когда обратно — тоже? — заглянул сфинксу в полузеленые глаза. — А можете сами так… проснуться? Еще раз?
— Надо попробовать, — твердо сказал Грин. — Обязательно надо попробовать. Правда, я сам боюсь, потому что не знаю, чем это закончится. Мало ли…?
— Давайте будем пробовать, — не менее твердо практически потребовал Серазан, не выпуская сфинкса. — Можно даже прямо сейчас, вместе, чтобы вы не боялись — время все равно несусветное, как раз можно… что успеем и что получится.
— Что может сделать человек, чего больше никто не сможет? — так же требовательно спросил Рон, весело глядя на Серазана.
— Породить другого человека, — не задумываясь ответил Серазан. — А почему вы спрашиваете?
— Ох, — сказал Рон, заметно смущаясь, — вот об этом я как-то не подумал.
— Тогда, пожалуйста, ваш вариант, — ухмыльнулся Тесс, теребя подушечку лапы.
— Я первый спросил, Мастер! — отпарировал Грин. Ему было одновременно неловко и щекотно. Щекотно оттого, что Тесс играл с лапой, а неловко — потому что двадцатилетний организм очень конкретно принялся подсказывать, как размножаются сфинксы, и не только они. — Неужели единственно уникальное, на что способны люди — это..?
И Грин все-таки весело фыркнул, не совладав с собственным воображением.
