— Это — первое, — подтвердил Тесс, — Но он еще только ученик и к тому же поздно начал. В принципе же для мага нормально либо уметь налаживать ментальную связь с животными или птицами, либо превращаться в кого-то из них. Для не-мага это, впрочем, тоже возможно, хотя и в более редких случаях.
— А вы, Серазан? — Ренн буквально впился взглядом в экс-мабрийца. — Вы когда-нибудь пытались, так сказать, перевоплотиться по-здешнему?
Тесс улыбнулся.
— Нет. У меня, увы, еще сильны предрассудки — предпочитаю работать по специальности. Модульная связь, только с живым существом. Тоже форма перевоплощения, собственно… Но трансформацию в физическом теле пока что не пробовал.
— Связь? — заинтересовался Ренн. — Как же вы это делаете?
— Гм… Как… — озадачился Серазан. — Собственно, это дело настроя, желания и удачи. Вам случалось ощутить чье-то присутствие рядом, взгляд за спиной, движение за стеной? Если да, то вы знаете, на что это похоже. Если нет, то за аналогию сойдет голос, который надо расслышать в шумной толпе. Нужно только научиться выделять и усиливать конкретный сигнал, чтобы удерживать соединение по желанию.
Ренн только плечами пожал. Особой чуткостью он никогда не отличался, поэтому объяснение Тесса прозвучало для него довольно туманно. — Я читал про миры Гавэреля, там принято телепатическое общение, — сообщил он примирительно. — Правда, только на близком расстоянии. Скажите, Серазан, а Вульфрик Дорр — он тоже… умел что-то такое?
— Вульфрик меня и учил, — добавил улыбке загадочности Серазан, внутренне посмеиваясь. Науку Дорра — ту, которая по большей части давалась им Тессу — он применял на Ренне прямо сейчас. — Более того, он умер, ничего не успев рассказать о вас и об этой базе, и лишь потом, месяца полтора спустя, связался с Грином и попросил вызвать 'Крыло' на коротких волнах… То, что мы здесь — это его воля.
— Да… — неопределенно сказал Ренн. — Хотите посмотреть, как то все начиналось?
И, не ожидая ответа, активировал общий большой экран, последовательно показывая Тессу разные годы на базе, от самого ее основания. У новеньких корпусов, дружески улыбаясь, махали руками в объектив совсем еще молодые люди. Шли годы, лица ученых стали старше, на одной из записей Дорр внезапно появился в местном плаще. — Вот, — сказал Ренн, завершая экскурс в прошлое. — Вот этот снимок — последний. Больше Дорр на базу не возвращался.
Тесс покачал головой, не отрывая глаз от снимка. Дорру там было не больше лет, чем ему сейчас, и выглядел он… нет, не диким, как поначалу казалось Тессу, когда он сам проходил коридорами в зимнем и местном, но подчеркнуто чужим — внешне, и как-то неуловимо-неявно — позой и взглядом.
— Черный Мастер… — пробормотал Тесс и, опомнившись, спросил. — Это сколько же лет прошло?
Ренн нахмурился, подсчитывая даты в уме.
— Тридцать четыре года, — ответил он наконец. — Дорр прожил Черным мастером ровно тридцать четыре года. А почему он связался с Грином, а не с вами, Серазан, как вы думаете?
— Наверное, потому что Грин мог отреагировать — собственно, и отреагировал — на просьбу с того света адекватнее, чем я, — вздохнул Серазан честно. — Он и передал ее мне, и сам принял как обязательную к выполнению. А у меня бы непременно возникли… вопросы. Хотя бы о том, почему он не говорил мне о своей работе, пока еще был живым… Я ведь абсолютно ни о чем даже не подозревал.
— Адекватнее, или так, как нужно здешнему хозяину? — резко спросил Ренн, прищурившись совсем по-морановски. — Как вы думаете, Серазан, почему живой Дорр не мог передать и сказать то, что сумел передать мертвый?
— Живой Дорр прекрасно мог связаться с вами и сам, — огрызнулся Тесс в ответ, мгновенно ощетиниваясь. — А когда уже не мог, то не мог и сказать, потому что умер прежде, чем я успел хотя бы задуматься, куда бежать и кого звать на помощь!
— Отчего он умер? — серьезно спросил Ренн. — Он был крепкий, здоровый. Если бы он чем-то болел, то тут бы ему помогли. Серазан, это очень важно — то, что вы думаете: Дорр точно умер своей смертью? Подумайте, здесь все может случиться…
Тесс надолго задумался, прежде чем ответить.
— Болеть он не болел. Трав держал в доме много, пил разное для профилактики, но не так, чтобы лечиться от чего-то тяжелого. И к ранней дряхлости тоже не близился, хоть и держал меня как помощника, вполне и один мог бы справляться с хозяйством в ближайшие годы. Но жара у нас в те дни стояла страшенная, даром, что в лесу — переносить ее было тяжело… нам обоим, а лето — время рабочее, сложное само по себе. Вульфрик к тому же больше ходил дорогами, полянами, дольше бывал на открытом солнце… Меня, 'больного', берег, а сам не берегся. Я не сказал бы, что его удар так уж подозрителен, чтобы считать, что он намеренно наведен.
— Жара, значит, — горько сказал Ренн. — Ну а Грин когда к вам дошел и почему? Его навел кто-то или он сам такой прыткий? Впрочем, — старик махнул рукой, вспомнив сфинкса, — от этого можно действительно ждать чего угодно.
— А Грина я вовсе в кабаке повстречал, — усмехнулся Тесс. — Где-то уже в начале осени. Мне не понравилось, как он на меня смотрит, ему — то, что о Черном Мастере говорят. Слово за слово… А навели, если так вспомнить, не столько его, сколько меня… адекватностью реакций я в тот момент не страдал, но хорошо помню, что в тот кабачок меня буквально тащило. А он там, кажется, подрабатывал на подхвате.
Ренн на минуту остолбенел.
— Мальчишка полгода назад из кабака? Ну, Вульфрик, ну нашел контакт!
Серазан, он хоть у вас расписаться в договоре сможет? — и запнулся. — Хотя ладно, отпечаток лапы сойдет для начала.
— Мальчишка-маг, полукровка в надцатом поколении, ученик лесного мага в юности и человек, который три года методично обшаривал города и веси своего мира в поисках учителя, который пришелся бы ему по вкусу, — внятно перечислил Тесс, слегка оскорбившись за ученика. — То, что он в итоге попал на меня вместо Дорра — не его вина, зато парень не только обучен грамоте и счету, но и знает и умеет выполнять большую часть того, что входит в обязанности мага. Думаете, кто попало был бы нам так полезен в работе над описанием планеты? А Грин вдобавок почти моментально осваивает почти любую технику и усваивает практически любые правила. Он вам не только распишется…
Он не сразу заметил ее тяжелое, отягощенное ребенком чрево, потому что она сидела в воде, то сжималась в комок, то цеплялась за камни, и ругалась, тяжело дыша и срываясь то на шепот, то на визг. Она злилась той тяжелой возрастной злобой, когда опыт прекрасно помогает угадать самое больное и тайное — каждое ее слово било в точку. Грин понял так, что она на него рассчитывала, что делала из мальчишки себе верного спутника, подобно тому, как старые одинокие женщины заводят себе котов — для
