которые всё время дежурили на берегу отступить вглубь степи. Но велела оставить дозоры, чтобы те незаметно наблюдали за движением персидского войска и слали вестовых к царскому шатру...
...Раздвинулся полог, и просунулась голова русой девчушки. Её Томирис держала около себя для мелких поручений.
-Чего тебе? – недовольно спросила Томирис, всё ещё находясь под властью воспоминаний.
-Пришёл достопочтенный Канит, - произнесла служанка, низко кланяясь разгневанной царице. – Просит дозволения предстать перед твои светлые очи.
-Достопочтенный, - передразнила Томирис. Черты её лица смягчились. – Доберусь я когда-нибудь до них… Ладно, зови.
Вслед за служанкой Томирис прошла в комнату, где обычно принимала послов. Села на трон, на котором ещё сиживали предки, начиная с Анахарсиса и кончая её отцом, Спаргапитом. Он был сделан из слоновой кости и инкрустирован драгоценными камнями. Подлокотники трона украшали искусно вырезанные львиные головы.
Камит вошёл неслышно и замер на пороге. Царица мгновение разглядывала его, потом поманила пальцем. Когда он подошёл, спросила:
-Ты хотел меня видеть?
-Да, царица, - Камит ещё раз поклонился. – Дело у меня к тебе.
-Говори.
-По твоему повелению, - Камит выпрямился и пригладил большую, седую бороду. – Я отправил дозор, на тот берег, следить за вражеским войском. Но случилось несчастье. Они столкнулись с персидскими воинами, и все полегли в неравной битве…
-Ты пришёл мне об этом сказать старик, - перебила царица. – Удел воина сражаться и умирать в положенное время. Что может быть счастливее смерти с акинаком в руке? Таких воинов великий Арей набирает в свои тысячи.
-Нет, царица, не за этим я к тебе пришёл, - с достоинством ответил Канит, - я пришёл тебе сказать, что один из моих воинов выжил. И побывал во вражеском плену. Ему удалось бежать. Ночью он переплыл Аракс, и его подобрали воины из племени дахов. Но… Проклятые враги, вырвали ему язык, и теперь он может объясняться только на пальцах.
-За что он заслужил такую немилость?
-Насколько правильно мы смогли его понять, я не знаю. Но, по-моему, он оскорбил самого царя мидян и за это лишился языка.
-Воины твоего племени всегда славились непокорностью, - в словах царицы послышалось одобрение. – Впрочем, как и все скифы, мои подданные… Что он смог объяснить?
-Врагов бесчисленное множество и они уже готовы переправиться на этот берег.
-Ну, это мы и так знаем… Что ещё?
-В войске персов, помимо пеших воинов и конницы ещё есть очень много колесниц. Тавр, так зовут моего воина, их сам видел, когда его вели к царю.
-Значит, царь мидян настроен решительно. Война будет долгой и изнуряющей. Постарайся у него узнать что-нибудь ещё. Может быть, ещё чего вспомнит, - она посмотрела на Канита. – Ступай… А воин твой, за то, что пострадал за родичей, пусть проведёт остаток жизни в почёте и уважении. Выдай ему лучшего коня и лучшее вооружение… Такова моя воля… Всё, иди.
Канит, поклонившись, вышел. Томирис опять осталась одна. Она встала с трона, крикнула двух рабынь. С их помощью разоблачилась, оставшись в привычном, лёгком одеяние.
«Отец, отец!!! Где же ты, - мысленно воскликнула она. – Как же ты мне необходим. У кого мне испросить совета, к кому преклонить голову. Вожди обложили со всех сторон. Шагу не дают ступить, чтобы ногу не подставить. Жрецы плетут свои интриги… Муж мой, Ариант погряз в пьянстве и обжорстве».
Спаргапит молчал. Он видел с потустороннего мира, как мечется, страдает его дочь, но советов не давал. И тогда царица поняла. Это испытание ей предопределено богами – великой Табити, охранительницей всего живого. Томирис опустилась на колени перед домашним алтарём и протянула руки к статуе Арея, в виде огромной кучи хвороста, на вершине которой возвышался железный меч. По преданию этим мечом их великий предок Таргитай отрубил голову гигантскому Змею.
-Великий бог, помоги, - воскликнула она. – Дай совет. Как мне выйти из мрака и увидеть свет? Как спасти всех массагетов?
Внезапно Томирис почудилось шевеление, в том месте, где возвышался алтарь. От светильников на стене заплясали причудливые тени. Переплетаясь друг с другом, и постоянно дрожа, они создавали орнаменты, чем-то похожие на очертания людей. В одном из них Томирис узнала облик своего отца. У Томирис пополз холодок страха между лопаток. Она не могла оторвать взгляда от стены, где дрожала тень Спаргапита.
В этот момент в голове царицы возник голос. Он родился из ниоткуда, но звучал явственно и отчётливо. По стенам шатра продолжали метаться тени.
-Собирай войско, царица. Пошли к тиграхаудам, и они тебе помогут. Опасайся людей, которые тебя окружают. Не у всех чисты помыслы и не все хотят тебе добра. Помни об этом и будь осторожна, – голос стал затихать и вскоре совсем пропал.
Томирис очнулась. Она лежала на полу, у самого подножия алтаря. Свечи погасли, а в комнате царил полумрак. Все сомнения у царицы ушли. Она поняла - боги услышали её и дают знак. Она почувствовала себя вновь молодой и окрепшей. Теперь ей ничего не страшно, раз боги на её стороне.
Томирис крикнула людей. Вбежавшим рабыням приказала:
-Передайте глашатаям, чтобы созывали все племена на общий сход. А жрецы пусть готовятся к большому жертвоприношению.
Зашевелился царский стан. Полетели в разные стороны вестовые, разнося указ царицы. В царский круг стали стягиваться племена. Люди подходили по одному, семьями, а иногда и целыми родами. Все, кто был свободен от несения воинской службы, спешили на царский призыв. Конечно кроме рабов и бедных скифов, вынужденных передвигаться пешком.
В жизни племени могли принимать участие только свободные воины. Те, кто имел коня, семью и мог сам себя вооружить. Те же, кто по каким-либо причинам потеряли свои стада и были вынуждены пойти в услужение к другим, более удачливым сородичам, права голоса не имели, и даже не участвовали в войнах.
Появились жрецы в белых одеждах. Они шли, степенно вышагивая, и люди расступались перед теми, кто мог разговаривать с богами и передавать людям их волю. За жрецами шли гадатели. Они умели предсказывать судьбу по ивовым прутьям, или по шкуре животного. Среди этих гадателей можно было заметить людей, носивших женскую одежду. В племени они делали женскую работу и не вступали в брак. Это были знатные и пользовавшиеся большой властью служители богини Артимпасы, и назывались они энареи. Эти обязанности были возложены на них за разграбление храма Афродиты небесной в Аскалоне в Сирии во время походов скифов в Переднюю Азию.
Следом вели упирающегося жертвенного быка. Животное как будто чувствовало, что его ведут на заклание, и упиралось, как только могло. Четверо младших жрецов все умаялись, с трудом ведя в поводу быка. Замыкали шествие пленные, захваченные в последнем набеге. Их было десять человек, и всё это были молодые и сильные мужчины. В отличие от животных они понимали, куда их ведут и не упирались. Только бросали затравленные взгляды по сторонам.
Царица в окружение вождей сидела на троне в центре священного круга. Прямо напротив её возвышалось святилище богу Арею, второго после великой Табити, по преклонению, среди скифов. В центе были нагромождены, одна на другую, огромные горы хвороста. Наверху имелась четырёхугольная площадка. Три стороны ее были отвесны, а с четвертой имелся доступ к алтарю. Сам алтарь был выполнен в виде железного меча-акинака. От непогоды сооружение постоянно оседало, поэтому к святилищу были приставлены специальные жрецы, следившие за тем, чтобы святилище не развалилось. Они постоянно подкладывали новые кучи хвороста.
Жрецы подошли и встали за троном. Царица подняла руку, призывая к тишине. Оглядела всю многолюдную толпу и дала знак к началу жертвоприношения.
Младшие жрецы стреножили быка, связав ему передние ноги. Затем накинули на шею жертве верёвку
