и стали изо всех сил тянуть. Животное замычало, мотая головой и стараясь высвободиться. Но всё-таки упало на передние ноги, а потом и вовсе завалилось набок. В этот момент вперёд выступил главный жрец и воззвал к великой Табити. Он просил у богини снисхождения и удачного похода для всего скифского племени. Пока жрец общался с богиней, животное задушили с помощью палки, всунутой в петлю.
Затем настала очередь воздаяние жертвы богу Арею. Вперёд вывели пленников. По одному вызволяли из деревянных колодок и подводили к жрецу, который стоял у алтаря кровавого бога.
Головы пленников сначала окропили вином, а затем жрец, стоявший за спиной у жертвы, молниеносным взмахом большого жертвенного ножа, перерезал горло. Другой жрец подставлял сосуд, и кровь бережно собирали в него. Кровь относили наверх, к алтарю. Там поливали кучи хвороста и окропляли меч.
Внизу у святилища совершался, в это время, ещё один обряд. У зарезанных жертв отрубили правые руки с плечами и жрец, прокричав заклинание, бросал их в воздух. Гадатели внимательно наблюдали за тем, как и куда, упадёт рука и по одному им известным признакам предсказывали будущее.
Томирис внимательно наблюдала за действиями жрецов и прорицателей. Она была спокойна. Царица знала, что теперь находилась под защитой богов. Это вселяло уверенность. Когда последний пленник был заколот, а вся местность вокруг алтаря окрасилась в красный цвет, царица поднялась и обратилась к жрецам:
-Поведайте народу и свободным племенам о том, что предсказали вам боги.
В этот момент в голубом небе показался орёл. Он парил над степью, расправив крылья.
-Смотрите!!! – воскликнул жрец, указывая скрюченным пальцем в небо.
Над многотысячной толпой раздался вздох восхищения и в то же время облегчения. Орёл парил, свысока наблюдая за людьми.
-Боги приняли наши дары и посылают нам знак, - жрец забился в экстазе на земле. – Великая Табити не отвернулась от своих детей и услышала наши молитвы. Радуйтесь, свободный народ. Она избрала царицу Томирис для своего воплощения, и она поведёт вас на врагов. Радуйтесь, скифы. Пока она с нами, мы будем непобедимы!
Жрец забился в истерике и затих, потеряв сознание. Младшие жрецы подхватили его под руки и унесли. Над толпой стоял гул. Царица опять встала и мгновенно наступила тишина. Теперь все на неё смотрели как на воплощение богини Табити. Так сказал жрец, а он разговаривал с богами и передал им их волю.
Одна только Томирис знала, как смогла этого достичь. Она стояла и смотрела на толпу, а сама вспоминала, сколько даров приказала перенести в стойбище Саурмаега, верховного жреца. Такие богатые дары жрецы получали в последний раз ещё при её отце, Спаргапите. Когда тому надо было заручиться поддержкой всесильной касты жрецов, чтобы объединить все племена. Вот настал опять такой момент, когда потребовалась помощь жрецов. Томирис не поскупилась, а Саурмаег сделал всё так, как она велела. Теперь даже самые недоверчивые вожди, запихнут подальше свою гордость и встанут на её сторону.
Жёсткая складка на лбу царицы разгладилась, и она обратилась ко всему скифскому племени.
-Воины, - разнеслось над толпой, и глашатаи понесли её слова дальше, - грозный враг подступил к нашим границам. Мидянский царь Кир грозит нам войной. Пыталась я его образумить, но не внял он нашим словам и, наверное, уже сейчас переправляется на правый берег Аракса. На территорию, которая была исконно скифской.
Над толпой поднялись возмущённые крики, постепенно переросшие
в гул. Воины стояли и потрясали оружием. Из ближних рядов можно было расслышать отдельные слова. Они призывали царицу немедленно вести их в бой. Томирис подняла руку, опять призывая к спокойствию.
-Вы все сейчас увидели, что нас поддерживают боги, а значит, мы непобедимы. Повелеваю каждому племени выставить столько воинов, сколько возможно. Также повелеваю доставить, кто сколько в силах: кто пять, кто десять всадников на своем хлебе и жаловании, другой же, если может, то и большее число, иной — тяжеловооруженных или пехотинцев, сколько может, а самый бедный только самого себя. Так же повелеваю послать за помощью к соседним племенам, и вместе мы выстоим.
Она говорила долго. Тщательно подбирая каждое слово и вселяя в людей уверенность, которую после знамения в шатре, обрела сама.
Ещё долго после того, как царица скрылась в шатре, слышался возмущённый говор над толпой.
Гнур и Канит возвращались со схода вместе, благо их стойбища находились недалеко друг от друга. Оба их племени входили в один племенной союз, и верховным вождём был Ишпак, вёдший свой род от самого Калаксая, одного из сыновей Таргитая. Ишпак был мудрым и дальновидным вождём. Пятнадцать лет назад он сменил своего брата, Армапифа, погибшего в схватке с медведем. Благодаря его политике, племена, входившие в союз, с каждым годом становились всё более крепкими и сплочёнными. Множились стада, вскормленные на обильных пастбищах. Население постоянно росло, в кибитках подрастали будущие воины, на страх своим врагам. Некоторые чужие роды просили разрешения перейти под руку вождя Ишпая, но на это могла дать согласие только царица. Она медлила, боясь внести сумятицу и непонимание между племенами и родами.
-В Томирис вселилась великая Табити. Сам Саурмаег подтвердил это, - проговорил Гнур, старательно обходя лужи.
Вчера небеса неизвестно за что прогневались на них, и на степь обрушился настоящий ливень, уже давно не виданный в этих краях. Ещё до сих пор с некоторых кибиток капала вода. Женщины племени были заняты просушкой домашнего скарба.
-Да теперь наша царица стала ближе к богам, - согласился Канит. - Да охранят они её в многотрудном деле, которое она задумала. Надо готовить воинов. Сколько ты можешь выставить?
-Да сотен восемь, девять, наверное, смогу, - подумав, ответил Гнур.
-Конных? Пеших?
-Да, считай половину наполовину. А ты?
-И я столько же.
-Добре. Надо постоять за общее дело.
Они разошлись по своим стойбищам. Такие разговоры велись во всём городище. Люди были взбудоражены предстоящей войной. Хотя скиф и привык всю жизнь воевать, но сейчас он был призван защищать родные кочевья. Это совсем другое, чем уходить в набеги на чужую землю.
Только два человека во всём стане вели разговоры отличные ото всех. Камасарий и Аргота заперлись в шатре последнего, плотно задёрнули полог и вели неспешный и негромкий диалог.
-Этот старый дурак, Саурмаег, совсем из ума выжил. Провозгласил Томирис равной с богами... Не бывать этому, - Аргота ударил кулаком по небольшому, резному столику. Нежно звякнули золотые кубки.
-Тише, Аргота, - Камасарий опасливо покосился на вход. – Услышит кто-нибудь, да донесёт царице. Не сносить нам тогда головы.
-Ты никак боишься, ардхорд (
-Не боюсь, а опасаюсь, – Камасарий понизил голос до шёпота. –Что касается Саурмаега... Мне верные люди докладывали, что не один воз въехал к нему на подворье. И сопровождали его люди Томирис. Потом он провёл очень много времени в шатре царицы.
-Вот там они и сговорились. Теперь её так просто не возьмешь, все племена пойдут за ней. Как же, воплощение великой Табити, - Аргота хотел сплюнуть, но сдержался. Боги разгневаются, а это сейчас ни к чему. Но все равно он был очень зол, и это чувство требовало немедленного выхода. Он вскочил и заходил по шатру.
-Что будем делать? – Камасарий следил за мечущимся побратимом.
Они стали побратимами, когда им обоим минуло по десять зим. В торжественной обстановке, где присутствовали все воины обоих племён, в чашу с вином друзья примешали капли своей крови. Потом каждый погрузил в чашу меч, стрелы, секиру и копье. Затем, вначале Аргота, а потом Камасарий обратились с молитвой к богам и произнесли клятву, после чего вместе со знатнейшими людьми племени, которые выступали свидетелями этого обряда, выпили содержимое чаши. С той памятной минуты они поклялись
