-Помни, дочь, - наставлял её старый царь, одной ногой уже находясь в загробном мире. – Врагов прощать нельзя, даже тех, кто раскаялся. Изменивший один раз, изменит и второй. Он как змея, будет ждать, когда ты отвернешься, чтобы нанести удар. Помни об этом.
Томирис размышляла, что ей делать дальше, как поступить. Постепенно, план сложился у неё в голове. Она подошла к Атею, склонилась над ним, заглянула в глаза.
-Слушай сюда, раб. Ты пошлёшь весть вождям, что я с ближними людьми испугалась царя Кира и бросив всё, ушла в степь. Царство осталось без царицы и готово принять вождей. Пусть они немедля снимаются и поспешают сюда, а то в противном случае может быть поздно. Всё понял? – Атей кивнул. Надежда мелькнула у него в глазах. - Сделаешь, всё как я говорю – будешь жить. Если вздумаешь предупредить их, умрёшь лютой, страшной смертью... Как вы договаривались сноситься между собой?
-Есть у меня один человечишка. Он всегда держит запряженным своего коня и готов в любой момент отправиться в путь... А ты вправду оставишь меня жить? - в голосе Атея послышались жалобные ноты.
-Не дерзи, раб, своей царице. Сперва исполни, что тебе велено, а потом думай о своей никчемной жизни.
Томирис хлопнула в ладоши и вошедшему Скилуру приказала:
-Возьми двух воинов и сопроводи этого... раба туда, куда он скажет. Проследи, чтобы он исполнил все, что я ему велела, и не болтал лишнего. После этого запрёшь его в яме.
Скилур освободил Атея от пут, рывком поставил на ноги и подтолкнул к выходу. В последний миг тот оглянулся и проговорил:
-Прости, – но Томирис на него уже не смотрела.
Скилур толкнул его в спину, и они вышли из шатра.
Хвала богам всё прошло гладко, и Атей не делал попыток сбежать, а уж тем более предупредить невысокого, сплошь заросшего светлым волосом скифа. Как только он выслушал Атея, то вскочил в седло и понёсся к выходу из становища. Скилур спрятался рядом, за повозками и слышал каждое слово. Как только лохматый скиф пропал из виду, Скилур выскочил из своего укрытия, крикнул воинов, и они связали Атея.
-Повезло тебе, раб, - прошептал он на ухо Атею, когда вели его к яме, на окраине становища. – Наша царица милостива. Будь моя воля, я бы из твоей спины нарезал уздечек.
Атея заперли в яме, и Скилур поспешил к Томирис. Как только он вошёл, она нетерпеливо спросила:
-Как всё прошло?
-Благодаря богам, всё получилось так, как и было тобой задумано, повелительница. Гонец умчался в степь.
-Атей?
-Заперт в яме. Как ты и велела.
-Хорошо. Он говорил, что до них один день пути. Но они будут торопиться, поэтому уже завтра, когда солнечный диск соприкоснётся с горизонтом, они будут здесь. Надо приготовить им достойную встречу... Позови вождя дахов Гнура и вождя апасиаков Канита. Хотя постой, - она в сомнении покачала головой. – Этого может не хватить.
Она назвала ещё четыре племени, которым вполне могла доверять. Среди них были и остатки саков- тиграхаудов. Они были настолько ожесточены после недавней битвы, что готовы были рвать любого, кто был повинен в смерти их товарищей.
Состоялся совет, и Томирис рассказала о предателях и о своём плане. Утаив в нём только роль её недавнего возлюбленного. Негодование вождей было столь велико, что они были готовы хоть сейчас ринуться в битву и разить без пощады предателей. Томирис охладила их пыл и изложила свой план.
Приготовления не заняли много времени и к вечеру следующего дня верные Томирис племена замерли в ожидание предателей. Томирис оказалась права – ждать пришлось недолго. Погрязшие в алчности и во властолюбии вожди торопились заявить свои права на опустевший трон.
Вначале на горизонте появилось огромное облако пыли. Оно быстро приближалось, и вот из него стали проступать кони, люди, слышались крики возничих. Томирис стояла на пригорке и ждала. Стоило племенам подойти достаточно близко, она взмахнула рукой, и степь, насколько хватало глаз, пришла в движение, повинуясь её знаку.
Мятежные племена оказались в кольце и остановились, ощетинившись копьями и закрыв свои тела продолговатыми щитами. В самой середине, на нетерпеливых скакунах сидели два друга-побратима. Они были раздавлены. Камасарий и Аргота настолько уверовали в правдивость слов посланника от Атея, что без всякого бережения двигались по направлению к главному становищу массагетов. За что и поплатились.
Камасарий растерянно покусывал свой ус и всё посматривал на Арготу. А тот был спокоен или, по крайней мере, ни чем не выдавал своего волнения. Наконец Камасарий не выдержал:
-Что будем делать, Аргота? Она заманила нас в ловушку и теперь не выпустит отсюда.
-Ждать, - не оборачиваясь, ответил Аргота. – Не настолько она глупа, чтобы бросить в сражение своих воинов. Много их здесь погибнет, прежде чем она одержит победу. А в трёх днях пути стоит Кир и тоже жаждет крови... Так что будем ждать, Камасарий. Ждать и молить великую Табити, чтобы она вразумила царицу массагетов... Нет, а всё-таки ловко она заманила нас в ловушку. Недооценили мы её ардхорд, недооценили.
От группы воинов отделился всадник и приблизился к мятежным племенам. На конце его копья висел лисий хвост. Знак того, что он выступает от имени своей царицы. Воины раздвинули щиты и пропустили его вовнутрь, пред очи своих вождей.
-Что ты хочешь нам передать, посланник? – подозрительно сощурил, и без того узкие глаза, Аргота.
-Моя царица и царица всех массагетов, кочующих по эту сторону Аракса и у подножия Великих Гор, Томирис очень опечалена и горе её не знает границ. В минуты опасности, когда судьба всей Великой Скифии поставлена под угрозу, вы затеяли смуту. Опомнитесь! Все мы пальцы одной руки и только сообща можем сжимать меч возмездия, занесённый над персами. Но она готова простить вас и забыть старые обиды. Но только в том случае, если вы, благородные вожди, сойдёте со своих коней и как простые воины подойдёте к её стремени, и будете молить о пощаде. Только так, а не иначе... Я всё сказал, - посланник замолк.
-Кто поручится, что царица не отрубит нам голову? – Аргота ещё пытался торговаться, хотя понял, что проиграл.
-Я ей не верю, - Камасарий повернулся к Арготе.
-Я ей тоже не верю, но у нас нет иного выхода. Будем уповать на волю богов и на то, что она не решится на глазах у всех племён накинуть нам удавки на шеи.
Они решили временно склонить голову перед Томирис. Вожди знали - если не поступят, так как велит она, то Томирис, не задумываясь, бросится в кровавую сечу. Таков был её отец, и такова она. А их слишком мало, чтобы противостоять всем объединённым племенам.
Не спеша, Аргота, а за ним и Камасарий, сошли с коней и, как простые воины, пешком направились к всадникам на холме. Томирис тоже спешилась и ожидала мятежных вождей. Каждого она по скифскому обычаю обняла, прикоснувшись щекой. Ей это стоило огромного труда, но она всё же заставила себя улыбнуться. Племена, увидев, что вожди примирились с царицей, вздохнули с облегчением и опустили копья и мечи.
Вечером Томирис устроила пир. Воинам, которые расположились в долине, тоже выставили изрядное количество крутобоких амфор с вином. Пусть и они порадуются тому, что всё окончилась миром и не пролилась понапрасну скифская кровь.
Сама царица возлежала на мягких подушках рядом с вождями. От такой чести, оказанной им, они совсем потеряли бдительность, и кубок за кубком поглощали крепкое вино. Вожди радовались, что за предательство не были наказаны, а наоборот обласканы, чего совсем не ожидали от гневной царицы. Аргота, усыплённый ласковыми словами Томирис, потерял осторожность. Вожди забыли одно – что нет ничего страшнее обманутой скифской женщины.
За шумом пира они не слышали, как умирают верные им воины. Как хрустят сломанные позвоночники, как тихо без вскрика вырезают охрану. Не догадывались, что судьба их уже предрешена и верные Томирис скифы, словно тени, в одних набедренных повязках пробирались за обозы к мятежным племенам. Под
