— А почему? — спросил его Леотихид. — Ты думаешь что они убьют старика?
— Это меня меньше всего интересует, — отвечал купец. — Старик не мой отец и не мой родственник. Пусть его убивают. До этого нам дела нет. Гораздо хуже другое. Пригнать в город большое стадо скота и переправить на тот берег пролива полсотни скифов втайне нельзя. Значит, нужно говорить с архонтом Археанактом. А он никогда этого не позволит.
— Почему ты так думаешь? — в один голос спросили и Леотихид, и второй купец.
— Археанакт никогда не даст нам своего согласия, — повторил первый купец, — потому что он боится скифского царя Таксакиса.
— Но ведь тот убит, — возразил Леотихид.
— Убит? — сказал купец. — Это еще надо проверить. Если же он жив и вернется со своими соплеменниками в наши края, плохо придется не только нам, но и всему нашему городу. Он жестоко отомстит за то, что мы посягнули на его скот.
Купец оказался прав. Когда они вернулись в город и отправились к архонту Археанакту, он сказал им:
— Таксакис в дружбе с нашим городом. Наши граждане очень дорожат этой дружбой, потому что она приносит им и всему нашему городу большую пользу. Я никогда не допущу, чтобы из-за вашего проклятого скота Таксакис стал нашим врагом. Это грозит городу неисчислимыми бедами. — Не поверил Археанакт и вести о смерти Таксакиса. Не так-то легко его убить.
В заключение Археанакт пригрозил изгнанием обоим купцам, если они попытаются тайно от него и от граждан получить скот у скифов и переправить изменивших Таксакису скифов на другой берег пролива.
И вот теперь Леотихид пришел к Деметрию.
— Даматрий, — сказал он, произнося это имя на дорийский лад. — Даматрий, ты в дружбе с нашим ойкистом Ксенократом. Поговори с ним об этом деле.
— А сколько голов скота в стаде? — спросил Деметрий.
— Да не меньше 300 скифских безрогих волов и коров и столько же примерно, если не больше, овец.
— А откуда же мы возьмем так много вещей или денег, чтобы заплатить за большое стадо? — снова спросил Деметрий.
— Какой ты чудак, — сказал Леотихид, — да все дело в том и заключается, что заплатят за скот мои друзья, городские купцы, а нам останется только принять от скифов стадо, подержать его у себя, пока купцы не перепродадут его дальше, и переправить полсотни скифов на одном из наших кораблей на ту сторону пролива.
— А какая нам от этого будет выгода? — снова спросил Деметрий.
— Купцы, — ответил Леотихид, — обещают нам за это одну треть барыша.
Деметрий и Леотихид вместе отправились к ойкисту Ксенократу. Ойкист задумался.
— Откуда вы знаете, что Таксакиса нет больше в живых?
— Если бы он был жив, — сказал Леотихид, — скифы, которых мы встретили в степи, никогда не решились бы продать нам его стадо.
— Это верно, — сказал Ксенократ. Довод показался ему убедительным.
— А зачем скифам понадобилось переправляться на ту сторону пролива? — спросил он.
— Да мало ли почему это могло им понадобиться, — ответил Деметрий.
На этом разговор с Ксенократом закончился. Никакого определенного ответа ойкист им не дал. Однако к вечеру он собрал у своего дома наиболее именитых и уважаемых переселенцев. Леотихид по просьбе ойкиста снова рассказал присутствующим всю историю с начала и до конца. Но Деметрий заметил, что о разговоре с городским архонтом Археанактом он не сказал ни слова. Деметрий тоже промолчал. Уж очень выгодным казалось ему это дело.
Долго судили и рядили переселенцы и в конце концов пришли к единодушному решению. Они согласились на предложение купцов, но при условии, если жители поселка получат половину стада. Леотихид немедленно отправился в город, чтобы сообщить купцам об этом условии.
На другой день только и было в поселке разговоров об этом деле. Только к вечеру Леотихид вернулся из города и сообщил, что купцы условие приняли. Все жители поселка вновь собрались и по предложению ойкиста приняли решение завтра же устраивать загон для скота.
Прошло еще три дня, и вот, когда солнце уже было близко к закату, Деметрий одним из первых увидел в степи многоголовое стадо скота. Вокруг стада гарцевали на конях скифы. За стадом следовало больше десятка запряженных волами и покрытых войлоком скифских повозок. Впереди стада ехало четыре всадника. Когда они подъехали ближе, Деметрий узнал в них Леотихида, двух городских греков и молодого скифского воина. Деметрий сразу догадался, что это были купцы и скиф, продавший им стадо. Весь поселок высыпал им навстречу. Мычащих быков и коров, блеющих овец стали размещать в загоне. Леотихид и купцы распоряжались, а все жители поселка, не исключая ойкиста, выполняли их распоряжения. Скифы поставили свои повозки у самого поселка, выпрягли волов, стреножили коней, разожгли костры. Поселенцы, и стар и млад, окружили их со всех сторон и с любопытством рассматривали. Пришел сюда и Деметрий. Но высокого старика с седой бородой и длинными волосами среди скифских мужчин он не заметил.
— А где старик? — спросил он подошедшего к нему Леотихида.
— Какой старик? — переспросил Леотихид.
— А тот, который не хотел вам отдавать стадо.
— Не знаю, — ответил Леотихид, и Деметрий понял, что он не хочет больше разговаривать на эту тему.
Вернувшись домой, Деметрий сказал жене:
— Ну теперь мы должны возблагодарить богов и в первую очередь нашу покровительницу Артемиду. Черные дни для нас кончились. За зиму мы можем быть спокойными, а там и урожай подоспеет.
— Подожди благодарить богов, — отвечала ему жена. — Получи сначала нашу долю скота или денег, вырученных за его продажу.
— Ничего ты не понимаешь, — ответил ей с раздражением Деметрий. — Если скот в нашем загоне, значит, это теперь наш скот.
Деметрий проснулся, когда было еще темно, от сильного шума, криков и громких воплей жены, которая трясла его за руку. Деметрий вскочил с ложа и, как был в одном хитоне, схватил меч и выбежал на улицу. Мимо его головы просвистело несколько стрел. Пригибаясь к земле, по улице поселка пробежали двое или трое переселенцев с копьями и мечами в руках. Деметрий побежал за ними. У того края поселка, где стояли скифские повозки, раздавались громкие крики, был слышен стук оружия, стоны раненых. Деметрий увидел несколько подростков и женщин, с лихорадочной поспешностью перегораживавших улицу кучами камней. Обогнув их, он побежал дальше. Но в этот момент он почувствовал сильную боль в груди и потерял сознание.
Очнулся Деметрий уже в своем доме. Через открытую дверь светило солнце и было видно голубое безоблачное небо. «Совсем как на родине», — подумал Деметрий. Рядом с его ложем стояла жена с примочкой в руках. От нее он узнал, что на их поселок внезапно напали скифы. Деметрия нашел со скифской стрелой в груди и перенес домой ойкист Ксенократ. Вскоре он пришел навестить Деметрия. Ксенократ сказал, что скифов, нападавших на поселок, привел с собой высокий старик с седой бородой и длинными волосами. Видимо, заподозрив неладное, он бежал в степи и успел предупредить верных царю Таксакису скифов о готовящейся измене и угоне скота. По следам этого стада скифы во главе со стариком и пришли прямо к поселку. Другие подробности были неизвестны, потому что и Леотихид, и оба городских купца, и все скифы, пригнавшие к ним стадо, и еще 8 человек переселенцев, жителей их поселка, были убиты. Напавшие не пощадили и скифских жен и детей. Все они были перебиты у своих повозок на окраине поселка. Участь их должны были бы разделить и все жители поселка, если бы не городской архонт Археанакт. В самый острый момент он подошел к поселку с большим отрядом вооруженных граждан и уговорил напавших прекратить резню.
Все стадо скота немедленно было возвращено скифам. Высокий старик внимательно пересчитал быков, коров и овец. В руки скифов попали и ценности, которыми погибшие купцы успели заплатить за это стадо. Но самое главное, архонт Археанакт властно потребовал от переселенцев за спасение безоговорочного признания его верховной власти над поселком.
