часть ударов приходилась по мне, но Тояма получал раз в десять больше.
Однако Тояма знал все секреты этой жестокой игры. Крепко сжимая ногами своего «коренника», он пропустил их под мышками и держался мысками за его спину. Сильное тело Тоямы по-прежнему высилось прямо. Руками он захватил меня за запястья, намереваясь развернуться немного поудобнее и бросить на землю через свою голову. В отчаянии я повис на нем, сковывая его движения и мечтая только о том, чтобы удержать его. Вес моего тела блокировал лейтенанта, и Сакамото получил всю свободу действий. Его полные ярости удары продолжали сыпаться на Тояму. Я уже почти не мог удерживать Тояму. Но тут, похоже, наши «лошади» уже не могли держаться на ногах, и все мы, сплетясь в один большой клубок, рухнули в снег. В этот момент раздался свисток, обозначавший конец игры.
Встав на ноги, я огляделся по сторонам и начал считать. Из всех игроков Тоямы на ногах осталось две «лошади», у нас же «гарцевало» четверо. Итак, мы выиграли! Но гораздо больше выигрыша нас порадовал вид лейтенанта Тоямы. Он стоял в нескольких метрах от нас, весь покрытый тающим снегом, со струящейся из носа кровью, с начинающим распухать от ударов лицом. Еще много дней после этого на его лице красовались следы наших ударов.
Какое-то время мы думали, что седьмой дивизион может предложить нам матч-реванш, но лейтенант Цубои решительно пресек все попытки сделать это. Поняв, что большая часть наших бойцов стремится к Тояме, он тоже, наверное, вспомнил про памятную нам выволочку и все осознал. После матча-реванша его друг вполне мог бы и вообще не подняться с земли. Лейтенант Цубои соизволил милостиво произнести:
— Поздравляю! Для первого раза игры в снегу вы поработали отлично. На сегодня все.
Я бросился к своим друзьям. Мы обнялись и принялись хлопать друг друга по спине и плечам. Нас обуяла радость. Полных семь минут мы могли изо всех сил лупить этого высокомерного лейтенанта, и он ничего не мог сделать!
Этим вечером в казарме мы долго не могли успокоиться, пели и кричали от радости. Многие из нас вышли из этого сражения с синяками и ссадинами, а кое на ком еще были видны следы офицерского «поучения». Но никто не обращал на это никакого внимания. На каждом распухшем от ударов лице цвела улыбка. Разбитые в кровь губы расплывались, несмотря на боль, в широкой счастливой улыбке.
Глава 6. МЕНЯ НАЗНАЧАЮТ НА ЗАДАНИЕ
Мой первый выход в море на «кайтэне», как я уже рассказывал, обернулся конфузом. И как же подначивали меня мои друзья на следующем семинаре! Продолжалась критика и в казарме, но всегда в дружеском тоне. Она ничем не напоминала то, что пришлось выслушать лейтенанту Тояме. Курсанты, которые уже не раз выходили на «кайтэнах» в залив, рассказывали мне о тех проблемах, с которыми они столкнулись, и объясняли, как следует поступать мне, если придется в будущем встретиться с чем-то подобным. Во время следующих выходов, которые мне предоставили возможность сделать, я был уже гораздо осмотрительнее, поскольку очень хотел исправить свою первоначальную ошибку. Двигаясь в погруженном состоянии, я успешно обогнул остров Одзима, расположенный в 30 милях от Хикари, а также другой, меньший, остров Минасэ, лежащий ближе к берегу.
Итак, мой второй и последующие тренировочные выходы на «кайтэне» были достаточно успешными. Я научился регулировать давление, держаться на заданной глубине, работать горизонтальными рулями и вскоре уже мог управлять «кайтэном» так же свободно, как водитель своим автомобилем. Когда я в первый свой выход стал отрабатывать погружение, то внезапно ушел на глубину более шестидесяти футов, теперь же мог спокойно уходить на любую нужную мне глубину. Я научился также погружаться и всплывать на поверхность, не производя шумных всплесков.
Приобретя нужный опыт, наши техники теперь обслуживали «кайтэны» гораздо быстрее, чем раньше. В течение января, когда моя подготовка пошла более интенсивно, мы потеряли двух моих товарищей, которые погибли в ходе учебных выходов в море. 14 января на Оцудзиме погибли лейтенант Кэнтаро Накасима и младший лейтенант Иссин Миядзава. Они отрабатывали круговую навигацию в погруженном состоянии и совершали подводный обход острова Нодзима. В тот день погода испортилась, и из-за плохой видимости было решено учебные выходы отменить. Никто так никогда и не узнал, что же случилось с этими двумя офицерами. Они просто пропали без вести. Обсуждая это происшествие, мы для себя предположили, что они, вероятнее всего, врезались в дно залива или же налетели на подводную скалу, двигаясь в погруженном состоянии. Должно быть, смерть их была мгновенной, иначе они могли бы стуком по корпусу звать на помощь до тех пор, пока страхующий их торпедный катер не засек бы их местоположение и не поднял бы их на поверхность.
Аналогичной трагедии едва удалось избежать, когда подводная лодка И-58 возвращалась на базу после окончания операции «Конго». Ночью 21 января она двигалась в надводном положении по проливу Бунго, выставив впередсмотрящих. Американские субмарины уже несколько месяцев совершали набеги в наши прибрежные воды. Даже пролив Бунго, главные ворота нашего Соединенного флота в течение многих лет, не мог считаться теперь безопасным фарватером. Неожиданно один из дозорных, выставленных капитаном 3-го ранга Хасимото, заметил в темноте черный силуэт подводной лодки. Командир субмарины И-58 уже готов был торпедировать ее, но в последний момент что-то удержало его. Он продолжил свой путь на базу. Лишь утром он узнал, что его предполагаемой целью была субмарина И-36, также возвращавшаяся домой после выполнения операции «Конго». Хасимото едва не потопил ее.
К концу месяца все подводные лодки, участвовавшие в операции «Конго», кроме злополучной И-48, вернулись в свои порты. Официально оглашенные результаты этой операции порадовали всех. 6-й флот пустил ко дну десять вражеских транспортов, один линкор, один танкер и один эскортный авианосец класса «Касабланка». На счету группы «Кикусуи» было три линкора и два крупных авианосца, так что официальным итогом двух операций «кайтэнов» стало уничтожение восемнадцати вражеских кораблей ценой двух подводных лодок — И-37 и И-48. Но со времени первой операции на атолле Улити в ноябре мы потеряли еще три другие подводные лодки — И-46, И-365 и РО-47. Япония испытывала сильнейший дефицит субмарин — носителей торпед «кайтэн».
Но тем не менее, мы все мечтали участвовать в той или иной операции. С каждым тренировочным выходом в море я совершенствовал свое мастерство в управлении «кайтэном». Делали свое дело и семинары, но гораздо больше мне давали практические занятия. Дни и ночи проносились совершенно незаметно. Если я не был в «кайтэне», то занимался физической подготовкой, помогал матросам торпедного катера, практиковался в распознавании по силуэтам американских судов, а также учился правильно оценивать расстояние, курс и скорость боевых кораблей. На практических занятиях мой «кайтэн» обычно грубо нацеливали на противолодочный корабль, стоявший в бухте в шести милях от берега. Моей задачей было «попасть» в него, пройдя у него под килем. Верхняя поверхность наших «кайтэнов» была окрашена в белый цвет, так что команда корабля-цели могла сказать, удалось ли нам поразить их. Они также могли заметить небольшие волны, оставляемые нами на поверхности моря. Когда мы проходили под боком одного из таких небольших кораблей-мишеней, то эти волны разбивались о скулу корабля и служили индикатором. Подобное прохождение считалось отличным выполнением учебного задания, и мы все старались именно так отрабатывать его. Любой, кому удавалось поразить небольшой противолодочный корабль, наверняка сможет поразить и американское судно раз в пять или десять крупнее.
24 января крупные силы американского флота в составе линкоров, крейсеров и эсминцев появились из ниоткуда и обстреляли Иводзиму,[13] остров, расположенный примерно в шестистах милях южнее Токио. Нам стало ясно, что в качестве следующего шага неприятель предпримет захват этого острова. Стратегическое значение его заключалось в том, что он мог служить передовым аэродромом для базирования истребителей, сопровождавших гигантские «суперкрепости» Б-29, которые бомбили Японию с Марианских островов. Кроме того, он мог служить запасным аэродромом для аварийных посадок вражеских бомбардировщиков, падавших в море. Самолеты, базирующиеся на Иводзиме, могли вылетать на спасение их экипажей, которые затем снова принимали участие в войне. Поэтому наша подготовка пошла более быстрыми темпами. Переход до Иводзимы на подводной лодке занимал совсем
