— А если по-другому? — снова встревожилась Надя.
— Тогда меж ними начнётся… диспут.
— Что это?
— Ну, станут врачи друг дружку убеждать, правду свою доказывать. А как выговорятся все, на Кирилла Андреевича посмотрят. На чьей стороне он будет, те и окажутся именинниками.
— А Кирилл Андреевич никогда не ошибается? — с надеждой спросила девочка.
— Слышала пословицу: «Тот никогда не ошибается, кто ничего не делает»? — ответила нянечка Нина. — А иной раз и такое случается: никто именинником не выходит. Укажет им Кирилл Андреевич, чего не углядели, да не додумали, ну и, конечно, огорчатся все.
Тут за Надей пришла дежурная медсестра.
— Как вызовут в кабинет, быстренько разденься и на вопросы отвечай быстро. Кроме тебя, на разборе будут ребята из других отделений, предупредила она и повела Надю на второй этаж, где находится кабинет главного хирурга.
В приёмной, перед кабинетом, было много мальчиков и девочек.
— Кто пойдёт первым? — громко спросила ребят Вероника Ивановна.
— Можно, я? — вдруг осмелилась Надя и тут же испугалась. Но было уже поздно: Вероника Ивановна взяла Надю за руку и ввела в кабинет.
— Разденься, девочка, — сказала Наде румяная сестричка с красивыми ногами в туфлях на высокой платформе.
На такие ноги Надя всегда смотрела с завистью и болью. Почему другие рождаются с красивыми, здоровыми ногами, а она всю жизнь мучается? Только зря Надя так подумала. Потом, когда она вернулась в палату после разбора, Варя спросила ее:
— Обратила внимание на сестру, которая была на разборе?
— А что? — встрепенулась Надя.
— У неё тоже ноги болели. Одна была тоньше и короче другой. Это наш доктор сделал их такими ровными.
— Даже трудно поверить, — подивилась Надя.
А разбор у Нади прошёл так. Войдя в кабинет, она быстро разделась и осталась в одних трусах. Сестра с красивыми ногами поставила её на край ковровой дорожки, у самой двери. Врачи, оглядев Надю, стали тихо переговариваться между собой. Наде очень хотелось посмотреть на них и найти главного доктора, но она боялась поднять глаза и смотрела в пол.
— Подойди к нам поближе, девочка, — сказал врач с маленькими, коротко подстриженными усиками.
«Может, он и есть главный? Ведь он приказывает — значит, главнее всех других. И усы у него. Девочки говорили, что Кирилл Андреевич с усами», подумала Надя.
Она подтянулась и хотела пройти так, как старалась ходить по улицам, чтобы на неё меньше обращали внимание. Но тут другой врач, который до этого сидел за столом и просматривал какие-то бумаги, поднял голову и улыбнулся Наде. И он тоже оказался с усиками. Вот попробуй разберись!
Задумавшись, Надя расслабилась и заковыляла по ковровой дорожке, точно гусыня.
— Бёдра кривые, голени тоже… — тотчас зашушукались врачи, а тот, что улыбнулся Наде, протянул им рентгеновские снимки и попросил Надю:
— Пройдись ещё раз от нас к двери.
Надя повернулась, пошла, а сама думает:
«Не может быть, чтобы это был главный. Все главные строгие и не улыбаются».
Дошла Надя до двери и услышала густой мужской голос:
— Обратите внимание на её походку. Видите, как трудно она переступает.
«Вот главный! — вспыхнула Надя. — Только он может указывать другим», и обернулась без разрешения.
Уж очень хотелось ей поскорей рассмотреть доктора, о котором она слышала столько хорошего.
Одна мама уже поправившейся дочери рассказывала Надиной маме: «Он был наша последняя надежда. Все врачи от нас отказались. А он взялся. И вот смотрите!» — и она с гордостью продемонстрировала им свою прямоногую дочь. Надя тогда очень разволновалась. А теперь этот замечательный доктор был перед ней. Теперь он стал её надеждой. Надя уставилась на него, как на волшебника из той самой сказки, которую она за все годы леченья нафантазировала себе. И ей вдруг стало обидно, что такой знаменитый и талантливый доктор ничем не выделяется из всех. Даже узнать его нельзя сразу. Вот тот, с подстриженными усиками, и то заметнее. Он даже сестре приказал:
— Уведите девочку!
— Но не совсем, — быстро добавил Кирилл Андреевич.
Надя не успела выйти, как услышала голос врача с усами:
— Правое бедро у неё кривее левого. Надо начинать с него.
— А может, с голеней? — неуверенно возразил женский голос.
«Начинается диспут», — вспомнила Надя нянечкины слова.
И верно. Только она вышла, как врачи заговорили все разом, точно школьники на перемене. Главный доктор слушал их молча, облокотившись на стол. Его пристальный взгляд не отрывался от глаз говорившего. Но вдруг он оживился. Подергал себя за усы и весело сказал:
— А разве не могут исправленные голени помочь нам выпрямить бедра? Я имею в виду именно этот случай. Вот, посмотрите-ка. — И он стал показывать врачам Надины снимки.
Диспут прекратился. Врачи посовещались и согласились с главным. Тот, у которого были маленькие подстриженные усики, даже смутился. Взлохматив шевелюру он проговорил:
— Это возможно, но трудно и… даже рискованно.
— Так надо же когда-нибудь попробовать, — возразил ему Кирилл Андреевич, — а всю жизнь сомневаться ещё труднее. — Тут главный доктор, прищёлкнув языком, попросил румяную медсестру снова пригласить к ним Надю.
Надя вошла встревоженная. Вдруг врачи, посовещавшись, решили, что оперировать её бесполезно. Наверное, от волнения Надя не дождалась их ответа и спросила:
— У меня будут прямые ноги?
— Будут! — раньше главного сказал молоденький врач с усиками.
— Только сначала будет и больно, — посмотрев на неё, сказал Кирилл Андреевич. — Ты готова потерпеть?
— Больно? — с испугом переспросила Надя.
— Да, — кивнул головой главный доктор и снова улыбнулся, — но терпимо.
У него была какая-то особенная улыбка. Ей просто нельзя было не верить.
— Как зубы болят или сильнее? — спросила Надя.
— Пожалуй, похоже, — согласился главный доктор.
— Вытерплю, — уже расхрабрившись, сказала Надя и, чтобы никто не сомневался, похвасталась: — У меня уже три зуба болели.
— Ну, тогда всё в порядке! — весело рассмеялся Кирилл Андреевич.
— Значит, начнём с правой голени, Она у неё кривее, — снова высказался врач с усиками.
На этот раз главный доктор почему-то ничего не ответил. Он опять склонился над рентгеновскими снимками и задумался. Надю отпустили в палату.
— Раз тебя разбирали, значит, на этой неделе сделают операцию, отрываясь от книги, сказала ей Варя.
— Могут не успеть, — тотчас возразила ей Галя-Цибуля, жуя овсяное печенье. — Ещё с прошлого вторника кто-то остался.
— Ты-то откуда знаешь! — рассердилась на неё Джаннат Шамхалова и объяснила Наде: — Если кровь из вены возьмут и вечером с тобой доктор поговорит, который усыпляет, значит, утром обязательно
