сухо.
— Это не наши метки, — откашлявшись, проскрипел Имран. — Мы кресты косо ставим, ромбом, а здесь они прямые, квадратом.
Ему показалось, что сказал тихо, чуть ли не шёпотом, но ребята услышали — через мгновение сгрудились возле удивительной находки.
— Выходит, врёт Старик! — выразил общее сомнение Ваха.
— Не обязательно, — заупрямился Брига. — Он может не знать.
— Здесь три креста, — сказал Имран. — Три!
Это было странно. Крест ставили рядом с коридором, в который входили. Если там был тупик или петля, по возвращении царапали второй крест. Но что значит третий?
— Покойник, — шёпотом предположил Имран. — Старик рассказывал, что Там на могилах кресты ставят.
Слово 'Там' так и прозвучало, — с большой буквы.
— Нужно посмотреть, — спокойно сказал Брига. — Это может оказаться важным.
— Это может оказаться хренью! — возразила Сашка. — Например, пропастью. Или болотом. Или стаей пауков. Старик дал направление…
— Я не хочу больше слышать про Старика! — закричал Ваха. — Кто он такой? Мы о нём ничего не знаем!
— Будто мы о себе что-то знаем, — проворчал Брига.
— Старик — местный, — миролюбиво сказала Сашка. — Давно здесь. Не вижу причин ему не верить.
— Вот тебе причина, — Ваха шлёпнул ладонью по крестам. — Он нарочно составляет маршруты, чтобы мы не шли по старым меткам.
— Тебя это удивляет? — спросил Брига, отходя дальше и растворяясь в темноте. — Разумеется. Зачем ему отправлять нас по старым меткам, если его группа зашла в тупик и погибла?
— Он-то об этом помалкивает, — успокаиваясь, проворчал Ваха. — Может, они все там лежат?
— Тогда кто царапал кресты? — резонно заметила Сашка. — Старик в это время дежурил в лагере. Откуда ему знать, в каком рукаве полегла группа?
— Ты всё время его защищаешь, — недовольно пробурчал Ваха, — ты спала с ним! Сука!
— Я со всеми спала, — насмешливо фыркнула Сашка. — Кобель!
Её силуэт согнулся и слился со стеной.
'Села на землю, — понял Имран. — Кажется, теперь только я на ногах'. Он ещё раз ощупал знаки. Кресты ему не нравились. Что-то с ними было не так. Если бы там, дальше по коридору, был труп, то третий крест стоял бы в стороне. Два креста — тупик, третий — могила.
Но кресты расположились в ряд на одинаковом расстоянии друг от друга. Выбрать из них пару было невозможно.
— Схожу, — решился Имран. — Всё равно поросль успокоится минут через сорок, не раньше. Гляну что там, и сразу вернусь.
— Одиночные переходы запрещены, — напомнила Сашка.
— Чепуха!
— Уверен? — спросил Брига. — Старик частенько ругал тебя за самоуверенность.
— Справлюсь.
— Мужчина ты, — сказал Ваха. — Правильно. К чёрту Старика. Уважаю.
Имран подошёл к выходу. Стараясь не высовываться из пещеры, нарубил сушняк и связал ветки травой. Затем старательно измочалил один из концов вязанки ударами о камень и несколько минут елозил метлой по светящемуся ворсу гриба, привалившегося к стене в шаге от выхода. Гриб был молодым — густой ворс напоминал шерсть, полную флуоресцирующей перхоти. Поэтому вязанка быстро наполнилась и 'разгорелась'. Освещение, конечно, 'не очень': метку рассмотреть можно, найти — нет. Но лучше так, чем на ощупь.
— С тобой пойду, — Сашка была уже на ногах. — Вдруг там и в самом деле вода.
Они двинулись в темноту. Шорох шагов и сдержанное дыхание долгое время были единственными звуками, нарушавшими покой мёртвой пещеры. Фиолетовые искры 'факела' позволяли идти ровно, не пачкая руки о камень, но если впереди притаился зверь, увидеть его можно будет не раньше, чем он вцепится в горло. Поэтому Имран вытянул факел перед собой, приподняв над головой мачете.
— Водопад, — прошептала из-за спины Сашка.
Имран прислушался: ровный гул с характерными всплесками.
— Вода! Вода! — чуть ли не запела Сашка. — Вода!
Она больно толкнула Имрана в поясницу.
— Сдурела, что ли? — возмутился Имран. — Забыла, как Ладке ногу откусило?
Сашка виновато пискнула и отстала. Теперь шорох её шагов не мешал Имрану прислушиваться к тому, что делалось спереди.
Вышли к озеру. Имран с минуту крутил головой, но так и не разобрал, с какой стороны 'гремело'. Казалось, вода падала с обеих сторон. Другой берег не просматривался, быстрое течение угадывалось по бегу пены и пузырей. Тянуло сыростью и холодом. Имран приоткрыл рот и нежно выдохнул, — в призрачном свете факела мелькнуло облачко пара.
— Замечательно! — Сашка прошла вперёд, на ходу снимая рубашку и стряхивая лапти.
— Может, без фанатизма? — сказал Имран. — Холодно. И вообще…
— Что 'вообще'? Что 'вообще', Раня? — смеясь, передразнила Сашка. — Да я о такой ванной месяц мечтаю!
Нагая, она была уже по пояс в воде. Всё ещё посмеиваясь, она отплыла в темноту и с плеском нырнула.
Имран огляделся. За спиной влажно поблёскивал камень, водяная пыль забивалась в ноздри, оседала на одежде, от неё саднило в горле. Место казалось безопасным: растения без света грибов гибнут, а насекомые сторонятся воды.
— Сашка! — позвал Имран.
Эха не было. Звук терялся в воздухе, как человек в темноте — целиком, без остатка.
Имран почувствовал беспокойство.
'Неужели разыграть меня вздумала'?
Сердито взмахнул веткой и позвал ещё раз. Потом ещё и ещё.
Через минуту Имран решил собрать Сашкину одежду. Тревога усилилась: рубашка, пояс, лапти… всё лежало на месте. Аккуратно сложив вещи в рубашку, скатал всё в один плотный узел.
— Сашка! — закричал Имран, не веря, что ответа уже никогда не будет.
Но она так и не ответила.
— Пороги и каскад водопадов. А на глубине течение особенно свирепое: русло имеет донные стоки, как слив у бассейна.
— Почему ты только сейчас об этом говоришь? — задыхаясь от гнева, спросил Ваха.
— Потому что ты только сейчас об этом спрашиваешь, — спокойно ответил Старик. — Я вам дал направление. Зачем было идти к реке? От большого ума?
— Сплавляться легче, чем рубиться сквозь заросли, — рассудительно сказал Брига. — Для этого большого ума не нужно. Мы думаем связать плот.
— Сплавляться? — с сомнением уточнил Старик. — В темноте? Через водопад? Как бы вы не увязали сушняк, река в минуту размолотит плот в груду ветоши. Погибла Сашка. Вы потеряли половину группы. Если вы научились 'думать', то первым делом решите: будете экспериментировать или идти к свету?
— Иначе не выбраться, — хмуро сказал Брига. — Я счёт дням потерял, сколько мы уже идём.
— Шестьдесят первые сутки, — сказал Старик. — После месяца подготовки. Вы же знаете, я не ложусь спать, пока не отмечу полночь по хронометру. Движемся с приличной скоростью. Взгляните…
