— Тебе хочется заболеть, да? — язвительно осведомилась Санни.
Том глубоко вздохнул.
— Нет, — сказал он. — Я уже как-то однажды отравился — не скажу, что это лучшее воспоминание в моей жизни. Пожалуй, я откажусь от них.
— Полагаю, что лучше потерпеть, чем рисковать, — подтвердил Ник.
Итак, когда мешок с сосисками и коробка с крекерами дошли до нас, мы взяли только по паре крекеров, а сосиски не тронули.
Мистер Джего свирепо взглянул на нас от своей скалы. Но, разумеется, он не мог заставить нас есть эти несчастные сосиски.
— Не голодны? Ну что ж, нам больше останется, — злобно сказал он.
Я отвернулась, подложила рюкзак под голову, прилегла и закрыла глаза. Если нельзя поесть, так можно по крайней мере отдохнуть.
— Берите еще сосиски, — говорил кому-то мистер Джего. — Их всем хватит. И они, по-моему, очень вкусные.
Я вздрогнула и покрепче зажмурилась.
Как бы ни противен мне был мистер Джего, я очень, очень надеялась, что он прав, а я ошибаюсь.
Глава XI
ВЫЖИВАЮТ САМЫЕ ГОЛОДНЫЕ
Как ни странно, но после всего этого я заснула.
Вы, наверное, думаете, что так спать невозможно — лежа на твердой земле посередине тропы в буше, даже не укрывшись. Особенно когда в голове полно мыслей и тревог. Но я до смерти устала.
Оказалось, что не только я. Потому что, как выяснилось попозже, уснули все — так же как и я, едва прилегли отдохнуть.
Я проснулась в легком шоке. Что-то разбудило меня, но что — я не знала. Я была в полной растерянности и даже не понимала, где нахожусь.
Луна стояла высоко, сияя на черном бархате неба, усыпанном звездами. Так много звезд. И таких ярких.
Я таращилась и моргала, понемногу осознавая, что все тело болит. Мне трудно было вспомнить, почему. Оказалось, что я придавила поврежденную руку, и острая боль пронзила ее.
Затем я вспомнила. Все так и нахлынуло на меня. Все ужасные события, случившиеся в этот день.
Я с трудом села и левой рукой нащупала свой фонарик. Затем осторожно, стараясь не причинить себе вреда, переложила его в правую и посветила на часы.
Было два часа ночи! Я моргнула, не веря своим глазам. Неужели мы проспали уже несколько часов?
Я посветила фонариком вокруг себя. Везде валялись распростертые тела. Санни, Ник, Том, Элмо, Ришель, Брент, Саймон, Зени, мистер Джего и все остальные.
Ну что ж, сонно подумала я. Это кладет конец историям об опасном отшельнике. Если бы он хотел, то мог бы перебить нас всех, пока мы спали. Но он этого не сделал.
Затем жуткая, страшная догадка пронзила меня, прогнав всякий сон.
Я бросилась к Санни и начала яростно трясти ее.
— Ммм… — замычала она и открыла глаза. >
— Ой, Санни! Ты жива! — прошептала я и едва не расплакалась. Просто камень с души свалился…
— А? Что?
— Ничего, — тихо сказала я. — Спи дальше.
Санни немедленно закрыла глаза и повернулась на бок.
Я сидела с бешено бьющимся сердцем. Ты полная идиотка, Лиз, корила я себя. Ты же не в фильме ужасов!
А затем раздался жуткий, долгий и глухой стон.
Я оцепенела. По коже забегали мурашки. Что это? Или мне показалось?
Нет. Это было на самом деле. И где-то в глубине памяти промелькнуло, что именно этот звук разбудил меня вначале.
Стон повторился. Теперь я поняла, что он доносится с близкого расстояния. Очень близкого.
— О-ох, — хныкал кто-то. — О-ох. Помогите кто-нибудь. О-ох. Меня тошнит. Ужасно тошнит.
Это был Саймон. Я посветила фонариком. Он лежал неподвижно, держась руками за живот, глаза его были широко открыты, а лицо блестело от пота.
О нет! Я вскочила и подбежала к нему.
Он снова застонал.
— Саймон, ты можешь сесть?
— Если я сяду, меня вырвет, — пробормотал он. — Я здесь давно лежу и помираю. Ох, ох… сосиски… проклятые сосиски!
Видимо, это слово слишком сильно подействовало на него. Он перевернулся лицом вниз, и у него началась жестокая рвота.
Когда кого-нибудь рвет, мне всегда это передается. Я почувствовала, что у меня подступает к горлу. Но нельзя же было бросить Саймона в таком состоянии. Я схватила его за плечи и похлопала по спине, пытаясь успокоить. Его снова вырвало.
— Сейчас тебе станет легче, — прошептала я, отворачиваясь.
Мне отчаянно хотелось, чтобы еще кто-нибудь проснулся.
Что ж, они и проснулись. Все проснулись. В течение следующего получаса они просыпались один за другим. Но, к несчастью, все просыпались в том же состоянии, что и Саймон. Их тошнило. Их рвало. Ужасно, жестоко, болезненно рвало.
Я, кажется, говорила себе, что это — не фильм ужасов? Я была не права.
Разумеется, Ник, Санни, Ришель, Элмо и Том были в порядке. Не считая того, что они были напуганы, потрясены и встревожены. Так же, как и я. Потому что мы не ели 'очень вкусные' сосиски мистера Джего.
А все остальные ели. И теперь расплачивались за это.
Особенно мистер Джего. Ему, похоже, было хуже, чем другим. И знаете, что? Мне не было его жалко.
Обычно я ухитряюсь жалеть всех и каждого. За это Ник меня всегда высмеивает. Но в случае с мистером Джего я сделала исключение.
Мы забегали между страдальцами, пытаясь как-то утешить их, напоить водой и тому подобное. Но только Санни, Том, Элмо и я. Ник и Ришель не сумели совладать с нервами. Они оба ушли подальше и там присели — Ник, схватившись за голову, а Ришель — закрыв глаза руками.
Но это не имело значения. Что бы мы ни делали, это не могло никому помочь.
Довольно быстро это кончилось. Теперь тропа напоминала поле битвы, где повсюду валялись жертвы, бледные и истощенные.
Санни и Том продолжали разносить воду. Мы с Элмо пошли посмотреть, что с мистером Джего.
Он лежал на боку, скорчившись, с закрытыми глазами.
— Мистер Джего! — мягко сказала я, склонившись над ним.
Он открыл глаза и облизнул потрескавшиеся губы.
— Идите за помощью, — пробормотал он.
— Мне кажется, сэр, что лучше немного подождать, пока мы не убедимся, что у всех кончилась рвота, — нервно сказала я, боясь, как бы он опять не начал орать на меня.
Но, видимо, боевой дух покинул его.
