высочество, сами ясно понимаете.
— Да, — вздрогнул Гаральд, затем побледнел, когда до него дошел весь смысл Пророчества. — Ни одно дитя королевской крови не будет в безопасности!
— Именно так, ваше высочество. Потому Пророчество было доверено охранять Дуук-тсарит, которые не открывали его никому из не входящих в орден, за исключением одного человека — епископа Тимхаллана. Если Джорам действительно сын императрицы и он родился Мертвым...
Колдун замолк. Принц Гаральд после мгновенного глубокого раздумья неохотно кивнул.
— ...то вы понимаете, почему его невозможно было предать смерти. Превращение было идеальным решением, поскольку он не умер бы, но и не представлял бы угрозы. Похоже, это не сработало. Понимая, что его того и гляди схватят, он решил броситься в туманы за Гранью. И таким образом Пророчество начало сбываться.
— Схвачен? Но он не был схвачен! Если бы вы послушали меня, — вклинился Симкин, — я, между прочим, еще не закончил!
— Но ведь он сейчас мертв, разве не так? — спросил дрожащим голосом Гаральд. — Никто и никогда не возвращался из-за Грани!
Дуук-тсарит промолчали. Их делом было давать ответы, но не высказывать предположения.
— Ваше высочество, — снова заговорил Симкин.
— Ты можешь в это поверить, Радисовик? — резко спросил Гаральд, не обращая внимания на Симкина, который, вздохнув, сложил руки на груди и уселся в кресло.
— Я не уверен, ваше высочество, — сказал кардинал, откровенно потрясенный. — Это дело требует дальнейшего изучения.
— Да, — согласился Гаральд. Он молча расхаживал по комнате, затем решительно тряхнул головой. — Ладно. Я в это не верю. Один человек — и погубить мир?!
— Ваше высочество...
— И даже если поверить в эту сказку, — продолжал принц, не слушая Симкина, — я не дам ей помешать нашим военным планам. Сам факт, что нечто такое вообще может случиться, всего лишь подтверждает, что Ванье и Ксавьер должны быть свергнуты! И я стану действовать исходя из того, что Темный Меч в руках Ксавьера, а не какого-то призрачного пришельца из-за Грани. Я возвращаюсь в Военный зал.
Принц сказал свое слово, и было понятно, что на сей раз он не даст себя остановить. Радисовик почтительно поклонился, и Гаральд знаком приказал Дуук-тсарит снять защиту. Он вышел из комнаты, и стражи молча поплыли за ним. Радисовик стоял, глядя ему вслед и качая головой. Затем, вздохнув и печально улыбнувшись Мосии, он тоже покинул комнату.
— Как обычно, ты с блеском запорол все дело, — набросился Мосия на Симкина. — Тебе повезло, что колдуны ввязались. Мне кажется, что Гаральд готов был тебя придушить...
Симкин не отвечал. Он по-прежнему сидел в кресле, заложив руки за голову. Нелепый матросский костюмчик исчез, снова сменившись консервативным нарядом из серого шелка.
— Знаешь ли, дорогой мой Мосия, — сказал он, с нарочитой внимательностью вглядываясь в пустоту, — есть одна вещь, которая мне кажется наиважнейшей, только вот окружающие меня не слушают.
— Что это? — мрачно спросил Мосия, думая о буре на границе.
— Я все пытался сказать Гаральду, но он так увлечен войной, что другие блюда ему в рот не лезут. Ксавьер это знает и боится. Вот почему он все пытался достать меч. Ванье тоже знает, потому он и нанес удар. Последний император, неоплаканный покойник, настоящий отец Джорама, тоже знал, вот и исчез. Джорам не потому бежал за Грань, что боялся Дуук-тсарит. Ему незачем было их бояться.
— Почему? Что ты хочешь сказать? — предчувствуя нехорошее, воззрился на него Мосия.
— У Джорама был Темный Меч... Джорам был победителем...
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
РАССУЖДЕНИЯ О ПРАВИЛАХ ВОЙНЫ
Опасаясь того, что принц Ксавьер заполучил Темный Меч, и надеясь нанести удар прежде, чем колдун научится использовать все его возможности, Гаральд ускорил подготовку страны к войне. Каталисты и колдуны начинали упражнения с раннего утра и заканчивали поздно вечером. Многие так уставали, что засыпали прямо на полу Военного зала.
Кузня чародеев глядела в ночь огненными глазами, ее металлический зубовный скрежет и дыхание мехов делали ее похожей на чудовище, которое поймали и теперь держат в цепях посреди города. Чародеи, как и колдуны, учились работать с каталистами в паре, поскольку в последние годы их мрачной истории у них был всего один каталист — Сарьон. Сочетая магию и Технику, они смогли делать оружие быстрее и легче, но этот факт отнюдь не все считали благом.
Наконец Гаральд счел, что его королевство готово к войне. Была проведена освященная веками официальная церемония, на которой требовалось облачаться в красные одеяния и странные шляпы (повод для тщательно сдерживаемых смешков и пересудов среди знати, поскольку никто не мог вспомнить, откуда и почему появились эти шляпы). Принц Гаральд и высшая знать страны явились пред королевские очи, огласили свои обиды на Мерилон и потребовали войны.
Король, конечно же, дал согласие. Тем же вечером в Шаракане состоялся большой пир, а затем все стали готовиться к следующему шагу — к Вызову.
В Тимхаллане существовали строгие правила ведения военных действий, сохранившиеся еще с тех времен, когда люди впервые появились в этом мире. Первопоселенцы надеялись, что люди, изгнанные с родины из-за предрассудков и жестокости, будут мирно жить на новом месте. Однако миролюбие не свойственно человеческой натуре, и самые мудрые из первопоселенцев это понимали. Потому они разработали Правила войны, которым строго следовали (по большей части) в течение многих веков. Исключением стали разрушительные Железные войны.
Именно из-за нарушения этих самых Правил чародеи были изгнаны из страны. Согласно каталистам (которые вели исторические записи), чародеи воспользовались лазейкой, оставленной их хозяевами — Мастерами войны, — и попытались захватить мир силой. Не желая смириться с исходом сражения на Поле Доблести — исходом, определенным мастерами на Игровой Доске, — чародеи развязали настоящую, смертоносную войну. И то, что принц Гаральд намеревался использовать в этой войне чародеев, вызывало яростные протесты во всем Тимхаллане, несмотря на то что принц терпеливо убеждал союзников (и врагов) в том, что держит чародеев под полным контролем.
Правила войны, в том виде, как их записали древние, были похожи на дуэльные, а дуэли считались цивилизованным способом улаживания разногласий между мужчинами. Оскорбленная сторона публично выражала свои обиды, затем следовал Вызов, равносильный бросанию перчатки в лицо сопернику. Существовали два варианта ответа на Вызов. Это могло быть Принятие — что означало войну, или вызванная сторона могла принести Извинения. В этом случае города-государства оговаривали условия капитуляции. Извинений в нынешнем случае не ждали — военные планы разрабатывались как в Мерилоне, так и в Шаракане.
В том, чтобы стать Вызывающим, были свои преимущества и свои неудобства. Если Вызов впечатлял, то считалось, что Вызывающий имеет психологическое преимущество. Зато Защищающийся имел право выбрать позицию на Поле Доблести и сделать первый ход на Игровой Доске.
Долгожданный день Вызова наконец настал. Весь Шаракан ночь напролет готовился к этому событию, которое должно было начаться в полдень церемониальной битвой между Тхон-ли — Мастерами Коридоров — и силами принца.
В старину эта битва была настоящей — сражением между Мастерами войны и теми, кто построил Коридоры, — Прорицателями. Но эти маги, одаренные свойством провидеть будущее, были истреблены во время Железных войн, так что следить за Коридорами, с помощью которых путешествовали по времени и пространству люди Тим-халлана, остались одни каталисты, помогавшие им, — Тхон-ли.
Поскольку Тхон-ли были всего лишь каталистами, не обладающими достаточной магической Жизненной силой, Мастера войны — самые могущественные маги Тимхаллана — могли бы буквально стереть их с лица земли. Однако это привело бы к разрушению системы сообщения в Тимхаллане, о чем даже помыслить было страшно. Потому Тхон-ли дозволялось сдаться после недолгого условного сопротивления и открыть Коридоры армиям Шаракана.
Принц Гаральд в тот день устроил своему народу великое представление. Битва началась бодрыми
