умывал ребятишек, шел в школу. Чем взрослее становился сын, тем больше походил на отца. Походил на него осанкой — был он высокий, немножко сутуловатый, с такими же, как у отца, темными прищуренными глазами и такими же густыми бровями. Но в характере сына проявлялось что-то такое, чего не было ни у отца, ни даже у нее самой.
Муж был человеком трудолюбивым, любящим, неунывающим. По утрам она обычно заваривала чай, давала ему самую красивую чашку. Он садился у окна, обхватывал чашку ладонями и, прихлебывая чай, наказывал жене, детям, что надо сделать сегодня по дому. С работы он возвращался лишь к обеду. Когда выпадали свободные от собраний вечера, спешил домой, устраивался на лежанке, вполголоса что-нибудь читал или писал в свой блокнот. С наиболее тяжелой работой по хозяйству он справлялся сам, а жена хлопотала на кухне, готовила еду, убирала в доме, следила за детьми, шила. Такой порядок был привычным в их семье. Муж казался Тхюи человеком всеми уважаемым, достойным любви и в то же время каким-то далеким, замкнутым, непонятным. Рядом с ним она представляла себя плющом, накрепко обвившимся вокруг могучего дуба. И конечно, Тхюи никогда не думала, что сможет когда-нибудь все дела по хозяйству вместо мужа принять на свои плечи.
Потом, когда Хыу подрос, окончил учебу в семилетней школе, стал работать, мать увидела в нем достойную замену отцу. Каждую неделю у них собирался семейный совет. На нем присутствовали кроме матери и старшего сына дочь Лан и младший сын Тханг. Хыу в этих случаях держался строго, солидно, а мать в душе тепло посмеивалась над ним. Однако она стала замечать, что под его влиянием и у других ее ребят характеры изменились: они больше не вертелись как чертенята, не шалили без умолку, как раньше, а всячески старались помочь ей в различных делах по дому.
Вечером проводить Хыу в числе других его знакомых пришла учительница Сием из соседней деревушки Мо. Ее появление явилось совершенной неожиданностью для Тхюи и даже для самого Хыу. Он шумно плескался, умываясь у колодца во дворе, и вдруг заметил подходивших к дому секретаря комсомольской ячейки Шунга и рядом с ним девушку. Хыу торопливо влетел в дом и на ходу крикнул:
— Мама! Сием идет!
Выпалив эти слова, он зарделся как кумач. Тхюи улыбнулась, увидев смущение сына.
— Иди встречай гостью, сын…
Гостей в доме собралось десять человек. Угощения было приготовлено достаточно — два подноса. Четыре тарелки обжаренной курятины, суп из потрохов, цветная капуста, пара кроликов, которых Тунг принес накануне вечером, гарнир на двух блюдах и кое-что еще. Мать подкинула угля под котел, чтобы рис скорее сварился, и вышла в огород сорвать петрушки для приправы.
Тхюи была рада, что в этот день к ним в дом пришла учительница Сием. Она явилась в широкой конусообразной шляпе, какие носят крестьянки, и тихо поздоровалась с Тхюи:
— Здравствуйте, матушка!
— Здравствуй, милая… Заходи, заходи, — приветливо ответила Тхюи.
Она знала эту девушку. У нее в классе училась дочка Лии. Работая в поле у деревушки Мо, Тхюи часто встречала ее, когда Сием направлялась в школу или возвращалась домой. Иногда Сием обращалась к Тхюи, чтобы поговорить о Лан, о том, как она учится. А теперь, глядя на Хыу и Сием, мать сердцем почувствовала, что сын что-то скрывает от нее, и это открытие наполнило радостью ее материнское сердце.
Возвращаясь в дом, Тхюи увидела, как Шунг тянет Хыу с кухни в переднюю комнату:
— Ты же ведь хозяин, вот и занимайся своими обязанностями, принимай гостей!
— Прошу тебя, Шунг, давай ты… развлекай их… — смущался Хыу.
Среди приглашенных были Тунг и Ти, помощник-моторист. В комнате стояло праздничное оживление. Мужчины закурили, голубой дымок от папирос потянулся через раскрытое окошко.
Смеркалось, надвигался вечер. Занавеска на окне мягко колыхалась от ветерка. Зажгли керосиновую лампу.
Командир отряда Тунг, в новенькой военной форме, сидел на стуле у края стола и, держа папиросу в руке, беседовал с Шунгом о положении в Южном Вьетнаме.
Женщины — Тхюи и Сием — беседовали о своем. Они быстро нашли общий язык. Сием помогла хозяйке накрыть на стол и теперь сидела рядом с ней.
Вскоре появилась Лан, ходившая за братишками в детский сад. Тханг сразу же забрался на топчан, свернул ноги калачиком. Он устроился поближе к подносу с вкусными кушаньями. Маленький Зяо прильнул к материнской груди и громко зачмокал.
Закончив кормить малыша, Тхюи вышла в соседнюю комнату, открыла сундук, достала из него свадебное платье, которое лежало там с той поры, как она переступила порог этого дома. Сейчас ей впервые после свадьбы очень захотелось надеть это платье.
В комнате, где сидели гости, слышался голос Хыу, разговаривавшего с командиром отряда:
— …Мать сегодня говорила мне о вашем предложении устроить ее работать на складе. Конечно, после моего ухода в армию ей будет труднее. Но Тханг уже подрос, Лиеу и Зяо устроены в детский сад, а Лан даже помогает матери в разных делах по хозяйству. Что касается трудностей, то они ведь у всех есть… Я в этом согласен с мамой. Меня беспокоит вот что: Тхангу уже седьмой год, ему надо будет учиться, а я боюсь, что мать пожалеет его и оставит сидеть дома, из-за этого у него пропадет целый год учебы, и он отстанет от своих сверстников. И еще, другое. За машиной необходим внимательный уход. Я еще и сам не понимаю, почему иногда движок барахлит. Старика Лама нет, а мой помощник Ти боится, что, оставшись один, не сможет устранять неполадки и машина станет совсем.
— А ты что скажешь на это, Шунг? Шунг ответил:
— Мы вчера на заседании комитета ячейки обсуждали вопрос, как помочь семье Хыу. Производственной группе, в которой работает Тхюи, поручено помогать ее семье…
Тунг повернулся в сторону Ти:
— А что скажет моторист о машине?
— Сделаем все, что в наших силах. Только дайте нам для машины горючее и масло…
Но тут несколько человек в один голос спросили:
— Когда же выйдет к нам хозяйка?
Оглядев себя и убедившись, что платье сидит на ней ладно, Тхюи вышла к гостям.
— Сегодня Хыу по призыву партии идет в армию. Это большое дело. Давайте проводим его в путь, пожелаем здоровья и удачи, — сказала, волнуясь, Тхюи.
— И пусть наш Хыу вернется домой с победой. Пусть покажет американским агрессорам, на что способны верные сыны вьетнамского народа.
Cyan Txuey
НА ДОРОГЕ
1
Мы вышли в путь ночью. Небо было почти сплошь затянуто тучами, и лишь изредка на нем проглядывали далекие яркие звезды. Мы то поднимались, то спускались по дороге, проложенной всего десять дней назад и имевшей стратегическое значение. Некоторые участки ее были еще загромождены камнями, выкорчеванными деревьями, кое-где лежали груды щебня, гравия, кучи земли. Поэтому были мы вынуждены прибегать к помощи карманного фонаря, слабый свет которого помогал обнаружить поваленные деревья впереди и по бокам дороги. В наших фонарях стекла были заменены пластмассой, взятой из трубок осветительных ракет, а она сильно рассеивает свет. Вот почему мы часто наталкивались на препятствия: то на большую ветку, низко опустившуюся над дорогой, то на не замеченный нами огромный камень. Особенно трудно было идти по местам, подвергшимся бомбардировкам американской авиации. Здесь образовались огромные воронки.
