Доехав до церкви Св. Магдалины, Люс остановил экипаж и, сунув вознице в руку десятифранковую монету, соскочил с козел, высадил своих товарищей, и все четверо зашагали пешком по направлению к улице Капуцинов.
И было как раз вовремя. Выбившийся из сил незнакомец вскочил в первую извозчичью пролетку и погнался за каретой; он видел, как та завернула за угол улицы Руайяль и бульвара, но, доехав до этого места, уже ничего не увидел: карета, за которой он гнался, успела стать в ряды других экипажей ближайшей извозчичьей биржи, и хотя преследовавший наших друзей шпион и узнал ее по сильно взмыленной лошади, но что из того: те, кого он хотел выследить, не сидели более в ней.
Люс и его три спутника беспрепятственно прошли мимо привратника многоэтажного дома в улице Капуцинов, не обратив на себя его внимания, и спустя несколько секунд были уже в полной безопасности в зеленой комнате.
Облекшись в кучерскую куртку и взяв корзину, Люс вышел за провиантом; вскоре он вернулся с хлебом, вином, ветчиной, холодным мясом и кое-какими плодами.
— Я вас очень прошу, граф, и вас, господа, не выходить из дому до моего возвращения, — проговорил он, — бывают случаи, когда личная смелость не только бесполезна, но даже и опасна. Вы видите, что, если бы я просто назначил нам место свидания, вы бы уже были теперь пойманы в западню. Если бы вы послали Лорана за каретой, то он, наверное, напал бы на карету, возница которой провез бы вас в какой-нибудь закоулок, и, быть может, в этот момент приговор Невидимых был бы уже приведен в исполнение!
— Будьте спокойны, — сказал канадец, — никто из нас не тронется с места, пока вы не явитесь сами — освободить нас!
— Но не можем ли мы помочь вам в ваших делах, господин Люс? Трое смелых людей, решившихся дорого продать свою жизнь, могут сделать многое.
— Да, если бы нужно было открыто вступить в бой, я бы не задумался прибегнуть к вашей помощи, но теперь дело вовсе не в этом, и ваше присутствие только бы помешало моим поискам. Четыре человека нигде не могут пройти незаметно, тогда как один опытный человек, знакомый с ремеслом сыщика, может не возбудить ничьего внимания. Мне надо разыскать в громадном Париже трех человек, которых я не знаю ни в лицо, ни по именам, так как имена на подписи, очевидно, ложные, чтобы ввести вас в заблуждение, или же если имена эти не вымышлены, то трое лиц, разыскиваемых нами, живут здесь под другими именами, принятыми ими для того, чтобы сбить нас с толку. Таким образом, я должен отыскать этих людей, не имея к тому ни малейшего указания! Так как же вы, друзья, можете помочь мне в этом, не будучи подготовлены к трудному ремеслу сыщика ни вашей прежней жизнью, ни вашим воспитанием?!
— Господин Люс безусловно прав, — проговорил Красный Капитан, — и мое мнение, что если мы не последуем в точности его предписанию, то сами подставим шеи под нож.
Как ни претила молодому графу мысль прятаться, как жалкий трус, однако ему пришлось подчиниться единодушному мнению товарищей. Из опасения быть узнанным человеком, гнавшимся за каретой, Люс из предосторожности счел нужным перегримироваться и через десять минут преобразился в булочника.
Покончив со своим туалетом, он настоятельно рекомендовал своим пленникам никому не отпирать ни под каким предлогом в его отсутствие дверь и, пожелав им спокойной ночи, удалился.
Его прежде всего занимала мысль, кто такой черный панамский посланник и не имеет ли он отношения к Невидимым.
С целью узнать адрес черного генерала Люс зашел в первое попавшееся кафе и, взяв газету, отыскал список лиц дипломатического корпуса; под рубрикой «Центральная Америка» он прочел: «Дон Хосе де Коррассон, уполномоченный министр Республики Панама, улица Тильзит, № 14».
— Это уже кое-что, — пробормотал сыщик, — значит, он не обманул нас относительно своего звания и имени.
Но вдруг у него явилась мысль, заставившая его нахмуриться.
«Это, пожалуй, скорее подтверждает мнение графа, что он имел дело с порядочным человеком, чем мое, что это ловкий и хитрый сообщник Невидимых. Во всяком случае, посмотрим!» — еще раз сказал мысленно Люс и направился в улицу Тильзит.
XI
Не торопясь подходя к углу улицы Фридганской и Тильзит, Люс бросил беглый взгляд на отель, занимаемый доном Хозе.
— Черт побери! Уж, конечно, не на жалованье панамского уполномоченного можно занимать такой грандиозный дворец!
Действительно, этот дворец, построенный каким-то низложенным государем, сохранившим свою казну, отличался сказочной роскошью. Но едва только это чудо современного архитектурного искусства было достроено, как обездоленный властелин переселился в лучший из миров, и тогда грандиозный дворец, который бесчисленные маленькие германские князьки, являвшиеся наследниками, не могли разделить на куски, был продан по распоряжению властей и приобретен одним поверенным для какого-то таинственного клиента.
Вскоре после того в этом дворце поселился дон Хосе и вывесил над его порталом герб Республики Панама.
Все это в несколько минут узнал Люс от виноторговца на углу улицы, к которому зашел выпить стаканчик вина. Но, разговорившись с торговцем, Люсу показалось, что этому человеку известно больше, чем он желает сказать; он решил повыспросить его. Это было нетрудно; заказав две бутылки хорошего шабли, он пригласил продавца распить с ним стаканчик-другой, отчего эти господа никогда не отказываются, так как это поощряет посетителей раскошеливаться и способствует преуспеванию их торговли.
— Вы, как вижу, работаете в булочной? — спросил виноторговец Люса.
— А по чему вы это видите?
— Просто по навыку; знаете, глаз наметался распознавать всякого рода людей.
— Правда, — отвечал Люс, — я булочник по ремеслу, но мне знакомо и пирожное дело, и, если бы нашлось подходящее местечко где-нибудь в богатом доме, где бы требовался пирожник, я бы с радостью поступил. Понимаете, работать в булочной по ночам — куда ни шло, пока человек молод, а всю жизнь месить тесто и ходить у печи не так-то весело!
— А ведь это, право, счастливая мысль!
— Вы не знаете, не нашлось ли бы мне работы у этого самого вашего генерала… Кор… Корр… как вы его называли?
— Дон Хозе де Коррассон!
— Вот, вот… Как вы думаете?
— Что же… дружок… генерал любит хорошо покушать, да и господин Иван тоже не прочь отведать вкусного блюда.
Услыхав имя Иван, Люс чуть не вздрогнул от радости, но вовремя сдержался.
— Что это за господин Ив…ан? — спросил он безучастно.
— Не Ив-ан, — засмеялся торговец. — Иван, говорю тебе, Иван. Ты, верно, никогда не слыхал такого имени? Это имя иностранное!
— Так кто же этот господин Иван?
— Это близкий приятель генерала; они никогда не расстаются и живут душа в душу; господин Иван заведует всем в доме, нанимает служащих, платит по счетам, выбирает поставщиков; я им поставляю вино на кухню и служащих… и поверишь ли, зарабатываю у них по полутораста франков в месяц и более!
— Значит, семейство в доме большое?
— Нет, всего только двое господ, а челяди человек тридцать, и мне приказано отпускать им вина и
