— А осматривал-то зачем? — спросил Норид.
На этот Къес замялся, видимо, и сам не зная ответа, так что слово взял Левок.
— Не любит болото путников, — буркнул он. — Вот и расставляет подлянки всякие. То растение какое-нибудь появится ядовитое, то зверье… А иногда и нечисть пошаливает. Мой вам совет: если вас угораздит здесь поцарапаться или еще как-нибудь пораниться, прижгите рану. Мхом, огнем, хоть чем-то! Иначе… — он не закончил, но так красноречиво чиркнул себя по горлу, что все вопросы отпали сами по себе.
— А вы, темнореченцы, значит, определяете это, так? — протянул полукровка. — Прям монстры какие-то…
— Какие есть, — пожал плечами Шиорка. — Ну, ты живой? Тогда вперед! Успеем еще наболтаться…
На этот раз шли до самой ночи, пока спотыкаться не стал даже Левок. Лишь тогда Шиорка разрешил остановиться. Но Глард обратил внимание на темнореченцев, которые выглядели на редкость встревоженными. Левок то и дело оборачивался к туману, Къес жался поближе к своему защитнику — серому зверю. Так продолжалось все время, пока обустраивали лагерь. Наконец, после очередного такого оборота вора Глард не выдержал:
— Чего вы, Тьма вас возьми, дергаетесь? Неужели чувствуете что-то такое?
Къес нервно передернул плечами.
— Понимаете, капитан… Надвигается что-то нехорошее, — попытался объяснить он. — На болотах бывает так. Не знаю, как объяснить…
— Буря идет, — коротко пояснил Левок. — Лучше бы нам всем укрыться от нее поскорее. Иначе ничего не могу обещать.
Из этих объяснений Глард не смог ничего уяснить, но этого и не требовалось. Он вместе с Крысой и Норидом и Къесом без пререканий выполнили все распоряжения старшего темнореченца: нарвать каких-то растений, росших около тропы, разбросать их кругом, вычертить какие-то знаки… Глард знал, что это выглядит цирком и половина действий цирком и окажется, но вот оставшаяся половина… Нет, с магией лучше не шутить.
Шиорка тем временем наполнил эти знаки силой. Как он это сделал, Глард, к своей досаде, не понял, но обошлось без обычной крови и без заклинаний. Просто гигант склонился над вычерченными знаками, повел ладонью, и фигурки начали тускло светиться. Норид удивленно присвистнул, глядя на это.
— Левок, а откуда ты знаешь, что надо делать? — спросил полукровка, пытаясь закрепить ремень серого зверя так, чтобы он при всем желании не смог вырваться из круга. Монстр на это никак не отреагировал, продолжая неподвижно стоять и глядеть куда-то в туман. Глард слышал тихий рычащий рокот, исходящий от него, и именно это подстегнуло его к ускорению действий.
— Вырос бы в Темноречье, то же бы знал, — отмахнулся Левок.
— Охотно верю… Слушай, зверье, с тобой что делать-то?! — Норид дернул за поводок, но зверь никак не среагировал.
— А вот так. — Подошедший Шиорка легко, будто бы даже нежно, коснулся головы зверя, и тот мешком повалился на землю. Гигант отошел в сторону, к кругу из мха, а наемник недоуменно обернулся к Гларду. Тот лишь пожал плечами. Шиорка уже давно перестал удивлять его, а подступаться к окружающим командира загадкам не хотелось.
Да, они смогли бы обезоружить великана, связать его спящим, выведать, что нужно — пытками или словами, не важно. Это удалось бы. Но… только если Шиорка — человек. А Глард не был в этом уверен. Слишком многим великан походил на дракона или химара, принявшим человеческое обличие. Слишком опасно было ковыряться в том, что не знаешь и допытываться до чужих тайн. И слишком велика вероятность, что наглеца убьют на месте, когда тот преступит границу.
По приказу Левока они сели внутри круга, прижавшись спиной к спине. Бесчувственного зверя, крепко связанного, положили на землю рядом с Къесом и Норидом. Глард оказался между Крысой и наемником.
— Цирк, — проворчал полукровка.
— Заткнись, — хрипло выдавила лиава. Глард вынужден был с ней согласиться.
Где-то за пределами круга нарастало давление. Туман оживился, зашептал на десятки голосов, уже не скрываясь. Серые клубы сменили цвет, и теперь сжавшихся внутри круга людей окружали шевелящиеся черные и белые змеи. А потом начали вспыхивать огоньки. Один, другой, третий… Десятки огоньков окружили круг из мха, не преступая его границ. Глард закрыл глаза, чтобы не видеть этих точек — таких живых, светлых и… манящих.
Поэтому, когда на сознание обрушился невероятный по своей жестокости и силе удар, он не увидел ничего. И даже ничего не почувствовал.
Он снова оказался на болоте, окруженный непроницаемым серым туманом. Один. Змеи марева клубились вокруг, разевали пасти с острыми клыками, гипнотизировали, мерно скользя над трясиной.
И вновь в одном существе смешалось три души. Он не видел своих рук, не знал, как выглядит, но отчетливо ощущал себя и Глардом, и Норидом, и Шернэсом.
Как тебе болото, имперец? Как тебе мои владения, чужак?
Как тебя я?
Забавно. Вы, люди так отчаянно стремитесь к гибели. А ты, враг моего друга и подданного, выбрал свою тропу? Ах, не знаешь…
Количество тропинок стремительно сокращается, разве ты этого не видишь? Ты, Глард? Ты, Норид? Ты, Шернэс? Разве вы не видите, как мало осталось под вашими ногами троп? Пора уже определиться, пора выбирать, пока не осталась только одна тропа, ведущая прямо в трясину.
Я даже могу помочь вам. Весь этот цирк, как вы назвали его, устроен ради нашего коротко разговора. Пусть вам льстит то, что бы не безразличны Темноречью.
Видишь эту лошадь, Шернэс? Она ведь так похожа на тебя. И она осталась здесь, чтобы стать одной из самых опасных легенд Темноречья. Посмотри на нее, на эту серую шерсть, на крылья, которых раньше не было, а особенно внимательно вглядись в ее глаза. Она потеряла. А ты?
Норид, мальчишка… Когда же тебе надоест блуждать по миру? Вспомни Пустоземье. Вспомни Имирита. Ты задержался? Ты выполнил свое обещание? Нет, ты ушел, как и твой приятель… Как уходил всегда.
А ты, Глард? Тебе понравилось Темноречье? Ведь я по-своему очаровываю. Ведь тебе нравится уходить от опасностей, вечно бороться. Ты харрец, и этим все сказано. Так почему тебе не нравится Темноречье? А если уж не нравится, то почему бы тебе не сбежать? Если хочешь, я даже помогу тебе. Укажу тропинки. Спасу, когда понадобится. Дам проводников. Ты дойдешь до границы Темноречья, которое так ненавидишь.
Мне никогда не надоест играться с вами. Я буду вечно топить вас в трясине и вытаскивать на поверхность, так что лучше бы вам наконец определиться. Для вашего же блага.
А теперь спите. Завтра вы забудете этот разговор. А ты, Шернэс… Ты побеседуй с моим другом, моей душой. Вы слишком давно не виделись.
Туман везде. Холодно, бесконечно холодно. Вода везде…
'Ты помнишь это? Помнишь, как убивал?'
Да.
Туман… и враги. Смертные могут лишь увидеть их, но вот убить или хотя бы коснуться — нет. Зато он может. Ведь родичи всегда могут напасть друг на друга.
'Помнишь, за что я так ненавижу тебя? О да, я вижу это. Помнишь, как ты шел через трясину, неся драгоценный груз, а за тобой шла погоня? И как ты убивал меня, убивал раз за разом, и столько же раз умирал сам?'
Да.
Память возвращалась. Не требовалось ни тепла, ничего — лишь эти вопросы, перемежаемые ударами
