'А ведь это меня она теперь пасти будет', — подумал наемник, и эта мысль заставила его сесть и начать рыться в карманах. Пальцы слушались с трудом, а промокшая одежда еще больше мешала движениям. Лишь спустя несколько минут наемник достал из кармана огниво. Трут тоже попал в грязь, и простое высекание огня заняло втрое больше времени, чем обычно. Когда же это удалось, Норид рухнул рядом с огоньком, пытаясь согреться. Новорожденный костер вытягивал из наемника магию, но тот не обращал внимания на это.
Постепенно он приходил в себя. Уже спустя минуту полукровка заставил себя вновь сесть и провести ревизию уцелевших вещей. Результаты не порадовали: чехол с арбалетом и стрелами сгинул в болоте, а содержимое карманов промокло. Грязь не успела добраться лишь до сухофруктов и коробочки с эликсирами, все остальное можно было смело выкидывать.
— Хорошо повеселился, — сокрушенно покачал головой Норид, оглядывая свое 'богатство'. — Просто ве-ли-ко-леп-но! Что делать, интересно?
Болото ничего не ответило, да он и не ждал ответа. Все и так было ясно. Демон со спутниками, нужно к границе как-то пробираться. Точнее, идти по этой тропинке до самого конца — должна же тропа куда-то вести, верно? Норид оценивающе посмотрел на полоску твердой земли у себя под ногами. Нет, завести в болото не должна… Другое дело, если под воду уйдет, тут такие часто встречаются. Ну и как тогда выбираться? Вот в чем вопрос главный. Ну еще и в еде, но если идти быстро, то и он отпадет.
Руку рвануло болью. Полукровка посмотрел на рану и присвистнул: неопасная в общем-то царапина воспалилась и обзавелась белой каемкой из гноя. Оч-чень не вовремя.
Спать он лег здесь же, на свободном пятачке. Рана на руке ныла, будто охваченная огнем.
Постепенно Норид утратил чувство реальности. Время тянулось равномерно, будто кто-то раз за разом проматывал одни и те же моменты. Встать, поесть, до темноты идти, развести костер, заснуть… И так постоянно. Только с началом каждого такого круга оставалось все меньше припасов, и все сильнее болела рука. Магия не помогала — она лишь временно приглушала боль, а потом та набрасывалась на плоть с утроенной силой.
Можно было попытаться позвать помощь с помощью все той же магии, но Норид знал, что его собственных сил на такой сложный трюк не хватит, а последствия единственной попытки воспользоваться магией крови никак не хотели исчезать. К концу третьего дня наемник едва мог пользоваться рукой.
— Идиот! — выругался он, когда очередная попытка обнажить меч обернулась фарсом. — Ну и что теперь делать в этом тумане? А?
Внезапно он понял, что что-то не так. Наемник озадаченно поднял голову и удивленно моргнул. Происходящее казалось чем-то нереальным, невозможным.
Туман исчез.
Полностью. Не осталось даже дымки у горизонта. Теперь Норид — впервые с того дня, как приехал сюда! — смог окинуть взглядом болото Темноречья и насладиться его видом в полной мере.
Серая пустошь — не сплошная трясина, как представлялось раньше. Не огромные, полные жидкой грязи озера, а частые лужи. Норид видел настоящую паутину из твердой земли, и тропинка, по которой он шел, оказалась всего лишь самым ясной и легкоразличимой нитью в этой сети. Темноречье не являлось той жуткой страной, где сплошь только вода да трясина, как описывали ему. Да, грязь, да вода — но Норид видел, что настоящей трясины здесь почти не было. Даже атмосфера ужаса и презрения, которая раньше пропитывала собой все, исчезла. Всего-то и требовалось, что посмотреть на эту страну без серого тумана, и она мгновенно преобразилась.
А вдалеке… Норид прищурился, молясь про себя, чтобы ему не почудилось. Да, без сомнений — у самого горизонта горел огонь! Желто-оранжевый, мерцающий — живой! Не отдавая отчета, что он делает, Норид шагнул вперед. Болотная земля мягко спружинила под его ногами, а наемник сделал еще шаг…
…Трясина оказалась там, где он не ожидал ее найти, спрятавшись за ветками редколистного куста. Она не поглотила наемника мгновенно, как та лужа, но, вступив в грязь, Норид уже не мог сделать ни полшага.
В ту же секунду пропал и огонь. Откуда-то издали раздалось ржание лошади, слишком мертвое, чтобы исходить из глотки живого существа.
Норид дернулся и провалился по пояс. Черная, пахнущая гнилью грязь попала ему на лицо и заставила выругаться.
— Ну что делать будем? — риторически вопросил он.
Руку вновь дернуло болью, и несколько капель крови упали в болото, мгновенно слившись с темной грязью. Норид старался двигаться как можно меньше, чтобы не беспокоить трясину, но от этого мало что зависело. Сантиметр в час или в минуту — разве есть разница? Все равно одинокого человека, угодившего в болото, никто не вытащит.
'Не выживу я в болоте, и никто не выживет, будь он хоть драконом. Болото не терпит одиночек, слыхал?'
Норид слабо улыбнулся и тут же заметил вдалеке серую пелену. Она двигалась медленно, с какой-то пугающей неторопливостью — не обычная слабая дымка, как в остальной империи, но сплошная серая волна, окаймленная цепью из разноцветных огоньков. Поначалу крохотное пятнышко заняло собой весь горизонт, а потом обрушилось на попавшего в трясину наемника. Норид еще успел увидеть очертания изящной драконьей морды, чтобы уже в следующую секунду не увидеть ничего. Серый туман вернулся, принеся с собой слепоту, шепот и постоянное ожидание нападения. А еще — холод.
Полукровка не знал, сколько времени он провел так, окруженный серой кашей. Время словно растворялось в тумане, как и чувство реальности, как и тепло. Он попытался было ухватиться за ветки предателя-куста, но те рассыпались гнилью. Казавшаяся близкой тропинка неожиданно отодвинулась, а куда — Норид не знал. Холод болота постепенно пропитывал собой все, путая мысли, мешая придумывать пути к спасению. Тянуло в сон, но наемник не собирался сдаваться так легко, да и боль в руке все равно не дала бы ему заснуть. Постепенно он погружался в болото, и любое движение грозило поставить точку. Но он все равно мало что смог бы предпринять — грязь уже добралась до груди.
Рядом прошуршали крылья, мелькнули очертания падальщика, но полукровку это уже волновало мало.
И когда наконец он погрузился в дрему, туман вновь зашептал. Но теперь Норид различил слова, потому что они были обращены только к нему.
За легкость, с которой шел — увязнешь в трясине.
За беззаботность, с которой расставался — станешь одиноким.
За спокойствие, с которым убивал — узнаешь страх смерти.
За сочувствие и помощь, которые…
— Эй, ты чего, заснул?!
Норид моргнул и недоуменно возвел глаза к темной фигуре, возвышавшейся над ним. Туман мешал зрению, но этого и не требовалось. С такими рычащими нотками в голосе и характерным 'примяукиванием' могли говорить лишь представители 'львиного народа'.
— Никак нет! Отдыхаю просто! — Полукровка неосторожно хлебнул болотной жижи и закашлялся. — К-хе… Тьфу ты! Прям спасу от этих целебных мазей нет!
— Может, еще немного тут посидишь? — Фигура села на корточки, и туман неохотно открыл запачканное лицо лиавы. — А я пока подожду…
— Э, нет, не надо! — спохватился Норид. — Слушай, Кайрин… — Он осекся, поняв, что преступил границу дозволенного. Но было уже слишком поздно. Крыса отшатнулась, будто получила пощечину, и тут же серая каша скрыла ее. Норид вновь оказался в одиночестве.
— Я идиот, — убито констатировал он, глядя туда, где только что исчезла его однокашница. — Эй, Крыс, неужели ты меня так бросишь?! Знаешь, мне тонуть не нравится!
Туман ответил молчанием, но спустя секунду Норид ощутимо схлопотал по голове. Скосив глаза, он увидел и орудие 'схлопотания' — крепкую веревку с узлом на конце. Наемник поспешно вцепился в нее и лишь тогда сообразил, что девушка, пусть и из 'львиного народа', вряд ли сумеет вытянуть взрослого мужчину.
Но Крыса явно имела свое мнение и свой план. Веревка в руках полукровки натянулась, что-то
