того, еретик занимался возмутительными проповедями. Сонмы мародеров мелькали перед этим лейтенантом, с хрюканьем разбегались беспощадно уничтожаемые кабанчики, распутные напомаженные обезьяны тащили на его глазах в пальмовые рощи отбившихся от коллектива матросов, а он готов был без конца рассказывать каждому встречному-поперечному о бессмертии душ и о бесконечном совершенствовании человеков. Лейтенант цитировал целые отрывки о перевернутых вверх ногами анти- городах, химерах, Жруграх и о неизбежном возмездии за каждое, пусть даже самое незначительное зло. Слушателями являлись перепившиеся баталеры, забывшие свое ремесло артиллеристы и прочая бестолковая мелочь, что еще больше встревожило Первого флаг-капитана. Ко всему прочему, ему позарез нужен был зреющий заговор.
Корабельный Торквемада взялся за дело с похвальным рвением. Лейтенантик тут же был доставлен к пылающим кострам адмиральского лагеря.
– Ну и как прикажете с ним поступать? – скорее насмешливо, чем раздраженно вопросил Адмирал Первого флаг-капитана после короткого допроса.
Ответ был поистине иезуитским:
– Бойтесь блаженных! Истинная погибель не от крикунов и бузотеров, но от подобных младенцев с их дурацкими истинами. Весь ужас тех истин – в их космической простоте! И горе царству, если хоть несколько дураков прельстятся подобными идеями. Можно разогнать орду воинов, но что делать с апостолами? И посему – прежде всего избавляйтесь от тех, кто не прочь подставить вам щеку!
Адмирал ничего не смог возразить на столь убедительную аргументацию. Услужливые морпехи- охранники тотчас подбросили в костер дровишек. Правитель приказал отставить кресло подальше, чтоб не пахло горелым мясом, и в свете разгоревшегося пожарища принялся просматривать бумаги. Раздувшаяся от бронежилетов гвардейская стража, не снимающая пальцы со спусковых крючков, преданно торчала позади него.
– Ваше Величество! – на исходе третьей недели пребывания на острове разбудил старикана Первый флаг-капитан. – События выходят из-под контроля…
«Итак, переворот свершен, – наконец-то сообразил Главный механик. – Господи, до чего мы дожили! Старый пердун за какой-нибудь месяц докатился до цезаризма. А чего еще можно было ожидать?»
Стоя позади лакеев и флигель-адъютантов, он незаметно для других отхлебывал из фляжки свое любимое пойло – ядреную мешанину из джина и текилы. Подобная смесь переворачивала внутренности. Время от времени Механик рыгал, как дракон. Добродушный корабельный романтик был прав: все, что прежде тайно затевалось придворной камарильей, в одно прекрасное утро обрело силу закона – толпа льстецов мгновенно превратилась в касту вельмож, лейтеха-морпех – в преданного мамелюка Рустама, Особый корпус во главе со своим дуболомом – в гвардию. Пока остальное стотысячное стадо бегало и разоряло остров, Первый флаг-капитан не терял времени – и был вознагражден за бессонные ночи.
Новоиспеченный император уставился на угрожающее зарево, со всех сторон охватившее лагерь – сюда уже долетала гарь и воздух чиркали искры.
– Когда же это случилось, господа? – обратился Главный электронщик к бледному даже в свете пламени Главному интенданту. – Как же такое произошло, что мы умудрились за три недели изгадить приютившую нас, единственную оставшуюся землю? Отказываюсь верить, не могу понять, как такое можно натворить! А главное, зачем? Что заставляет этих мерзавцев все заливать мочой, рвать, топтать и вырубать? Кому помешали пальмы? При чем здесь животные?..
– Ах, оставьте при себе ваше нытье, – цедил Интендант, пытаясь угадать по выражению лица настроение старца, которого только что без всякого юмора, буднично провозгласили императором. – Ясное дело, нам нужно уносить отсюда ноги. И чем скорее, тем лучше… Экипажи превратили парадные «форменки» в тряпье, а у меня даже гюйсов запасных не осталось, не говоря о робах…
Гомон осатаневших толп зловеще доносился до кресла. Доклады взволнованных сексотов о моральном состоянии масс были один чернее другого. Когда Адмирал подносил к слезящимся от дыма глазам бинокль, то повсюду ясно видел перекошенные физиономии вандалов и их сизые, воспаленные от водки носы.
Психолог в некоторых случаях все еще допускался до царственной особы.
– Единственный разумный в нашем положении выход – немедленно посадить этих мерзавцев на корабли! – выразил он мнение большинства. – Установите мегафоны на вертолетах – пусть облетят всю округу. Дайте двадцать четыре часа на сборы. Предупредите, что все оставшиеся по истечении этого срока будут расстреляны из пушек и пулеметов. Начинайте эвакуацию немедленно, сразу после оглашения приказа.
Возник еще один, невероятный по сложности вопрос. Ревнители остатков нравственности предлагали оставить на острове обезьян, дабы окончательно не разложить нижних чинов. Однако им возражали реалисты.
– Вы понимаете, чем это пахнет! – схватился за голову Главный электронщик, но ему резонно напомнили о римских легионерах, имевших обыкновение таскать за собой в походах коз и овец.
– Обезьяны должны быть взяты из этических соображений, – неожиданно заявил Психолог. – Как это ни по-дурацки выглядит, но мне не первый раз доносят о случаях привязанности к этим жеманным тварям! Некоторые матросы и даже мичмана наотрез отказываются расставаться со своими подругами. Я понимаю, что это звучит в крайней степени неординарно, но подобные явления фиксируются моими службами, о чем, вероятно, должен знать господин Главный электронщик. Я призываю проникнуться серьезностью нашего положения.
– Вы что, с ума посходили? А как же священники? – не веря своим ушам, накинулись на защиту нравственности ревнители ее остатков.
– Раз сложилось такое положение, обойдемся без проповедей! – резко отвечал Главврач. – Психические расстройства, которые, без всякого сомнения, последуют за запретами брать животных на борт, вызовут гораздо больше проблем!
– Животных? – возмутился кто-то из придворных. – Да вы бы поглядели на этих разнаряженных макак! Как они обмахиваются веерами! Точь-в-точь портовые дамочки. Им повсеместно шьют «стринги» и платья!
– Тем более!
– Это черт знает что такое!
– Безумный мир, безумные затеи, – бормотал Механик, порядочно к тому времени набравшийся. – А что вы будете делать, если эти хвостатые твари понесут от наших Ромео?
– Разве подобное может иметь место?
– Может иметь место все!
Итак, остров решено было немедленно бросать, ибо Армада разложилась на атомы. Матросы гоняли колибри, словно китайцы воробьев, – несчастные крошки замертво падали десятками тысяч. Пеликанье мясо (впрочем, как и крокодилье) шло в ход налево и направо – из него готовили аппетитные шашлыки. Кабанина и бегемотина уже считались деликатесом. Форменки на нижних чинах истрепались настолько, что большинство высадившихся стало походить на бежавших каторжников. Эти чумазые клошары, вооруженные ножами и отобранными у перепившихся офицеров револьверами, бродили по острову, ловили боцманов и били им морду. Мичмана и капразы сбивались в группы, остерегаясь попадаться на глаза озверелой матросне.
– На сборы – двадцать четыре часа! – распорядился Адмирал, наблюдая за тем, как осторожно уносят к брюхатому десантному вертолету его драгоценное кресло. – Объявить по громкоговорителям. Экипажам строиться на восточном берегу. Только в том случае им будут поданы катера и баркасы.
– Ваше Величество! Многие не желают возвращаться – они хотят остаться, подобно морякам с «Баунти», – доложили ему. – Несмотря на такое разорение, они…
– Тех, кто ослушается, польем напалмом, – был немедленный ответ. – Прежде собирается гвардия. Вы свободны, господа!
К вертолетам и водоплавающим танкам тотчас потянулись вереницы морпехов, сгибающихся под тяжестью ананасов, манго, бананов и фиников.
Вывозилось все: палисандровое дерево, бамбук, страусиные перья, бивни, рога, клыки саблезубых тигров, крокодилья кожа, каучук, только что выделанные шкуры ягуаров и леопардов и прочая бесчисленная дребедень.
