на вход в укрепрайон, что мы под Коростенем видели, но под водой. Внутрь то я не заглянул, не удобно было. Но вода туда из озера течет.
— Хорошо, Нефедов. Молодец. Можешь отдыхать и скорее поправляйся. — поблагодарил красноармейца Уваров.
Когда они с Антоненко отошли в сторону, Олег спросил у друга:
— Ну что, разведка, какие мысли?
— Какие мысли в таких случаях?! Проверить надо! У меня лодка ведь надувная есть, вот завтра, с утречка и поплывем туда. Сейчас уже поздно. Темнеть начинает.
— Только профессора с собой не бери. Он уже один раз 'поплавал'. Чуть сам не погиб и Максима твоего на дно не отправил. — попросил Уваров. — Шустрый он больно, нам бы такими быть в его годы…
— Если доживем, то обязательно будем! — пошутил Николай и серьезно добавил. — Что завтра то делать будем, Олег, куда людей вести? Здесь мы больше суток тоже не продержимся. Топливо и продукты на исходе. Уходить дальше вниз надо. Давай командиров собирать…
Олег поискал глазами своего нового ординарца, молодого пограничника Назара Синицу, присланного старшиной Долматовым перед спуском по леднику. Возражений Уварова, что ему не нужен никакой денщик, Долматов не принял, а настоял на своем. Кто о командире побеспокоится, кого искать, чтобы послать с поручением, кто защитит командира и прикроет его своим телом в минуту опасности? Под рукой всегда должен быть верный и надежный помощник. Вот и подобрал Долматов командиру, шустрого и смышленого своего ученика, такого же как сам старшина. Хоть Назар Синица и был молод, всего-то двадцать первый день рождения недавно отпраздновал, но успел до войны почти год прослужить на границе, имел несколько задержаний вражеских диверсантов и воевал с первого дня. Одного роста с Уваровым, но немного шире его в плечах, Синица тенью ходил за Олегом и если отлучался, то только с разрешения и по поручению последнего.
— Я здесь, товарищ подполковник! — вынырнул из-за спины Олега его ординарец, поправляя на груди автомат ППД. — Какие будут приказания?
— Назар, пройди по лагерю, сообщи всем командирам и сержантам, что сбор через десять минут возле бронетранспортера артиллеристов. Действуй!
Козырнув, пограничник растворился среди подвод и автомобилей.
— Шустрый у тебя ординарец! Надежный боец-то? — поинтересовался Антоненко.
— Времени мало, чтобы узнать. Но пока справляется. Надо будет как-то, по свободе, по душам с ним поговорить. Узнать кто он и откуда. Надо знать, кому ты спину свою прикрывать доверяешь. — спокойно ответил Уваров. — Ладно. Пошли к БэТэРу. Народ там уже начинает собираться.
Синица действительно оказался проворным ординарцем. Не прошло и пяти минут, как почти все офицеры и сержанты лагеря стояли возле 'Ханомага'. Последними к бронетранспортеру подошли Баюлис и бывший начальник склада Ярцев. Здесь же находился и священник отец Михаил.
Осмотрев всех и немного подождав когда наступит тишина, Уваров обратился к собравшимся:
— Товарищи! Вот и закончился второй день нашего спуска. Считаю необходимым подвести небольшой промежуточный итог нашего путешествия. Что мы имеем на сегодняший момент. Прошу доложить по своим службам. Начнем с вас, Игорь Саввич.
Капитан Бондарев, все еще недовольный тем, что им командует не его командир полка, а неизвестно откуда взявшийся какой-то пришелец из будущего, однако он был дисциплинированным человеком, обязанным подчиняться приказу своего начальника. Ранее общим собранием Уваров был избран в военный совет и назначен Климовичем своим заместителем. В настоящий момент он командовал их отрядом, поэтому, переборов в себе недовольство, Бондарев доложил:
— Нашу дислокацию я точно доложить не смогу. Со слов нашего профессора Левковского, мы в Южной Америке, в горах Центральной Кордильеры, где-то между бассейнами рек Мараньон и Уальяга. Это около десяти градусов южной широты. Но это пока ничем не подтверждено, только предположения. Совместно с капитаном Невзоровым мы составили общие данные нашего сводного отряда. За эти два дня мы потеряли шесть человек. Один погиб и пятеро умерло. С момента попадания в этот мир, наши общие потери составили семнадцать человек. Сейчас наш сводный отряд состоит из двухсот семидесяти девяти человек. Из них: тридцать два — раненых, детей — двадцать три, тридцать четыре женщины и семнадцать гражданских мужчин. В строю сто семьдесят три военнослужащих. Также имеем почти восемь десятков лошадей, больше трех десятков подвод с вооружением, продовольствием и другим имуществом. На ходу один бронетранспортер, семь автомобилей и один мотоцикл. Горючего осталось на одну заправку. У всех имеется личное стрелковое оружие, даже з запасом. Наше и немецкое, с девятнадцатого года и с сорок первого. Большой запас патронов к нему. Плюс гранаты, наши и немецкие, несколько ящиков. Три ящика бутылок с зажигательной смесью. Из тяжелого вооружения: два противотанковых орудия 45-мм с большим боезапасом, два 82-мм миномета, также с большим запасом мин, одна зенитная установка из четверки спаренных пулеметов, пять пулеметов 'Максим', четыре наших ручных Дегтярева и четыре немецких пулемета МГ-34. Сюда же можно добавить и два ШКАСа, что сняли с самолета. В общем, вооружены мы нормально, только вот воевать пока не с кем. Дальнейший маршрут движения мне неизвестен, но считаю необходимым не останавливаться здесь, а спускаться дальше, если это возможно. Отсутствие продовольственной и материальной базы в настоящий момент, делает наше положение угрожающим. Долго так люди не выдержат.
— Разрешите добавить, господин подполковник. — попросил слова капитан Невзоров. — Кроме стрелкового вооружения, у нас есть еще около двадцати трофейных шашек. Это не считая, имеющихся у казаков ротмистра Новицкого…
— При наличии лошадей и если среди ваших подчиненных есть люди умеющие сидеть в седле, то мы сможем выставить полуэскадрон кавалерии в пятьдесят сабель. — дополнил ротмистр Новицкий. Затем с грустной усмешкой произнес. — Хотя, судя по местности, для кавалерии здесь нет места, где можно развернуться.
— Воевать мы пока ни с кем не собираемся. — успокоил всех Уваров. — А вот выбраться отсюда, нам необходимо. Мы из одного капкана, попали в другой. Вокруг нас по-прежнему голые скалы, правда уже без снега. Что у нас с продовольствием, Никита Савельевич, надолго ли хватит?
— Это смотря как посчитать. — загадкой ответил Ярцев.
— Поясните, пожалуйста.
