чтобы все могли нормально отдохнуть. Все. Исполняйте.
Когда, козырнувший Бажин ушел, Уваров обратился к ротмистру Новицкому:
— Михаил Николаевич, я понимаю вашу нелюбовь к большевикам и даже догадываюсь почему. Историю в свое время изучал. Но прошу вас, впредь не допускать подобных эксцессов. Новая гражданская война нам не к чему. Все, кто оказался здесь, в этом не виноваты. Все, что было там, уже не вернешь. Я не прошу вас всех любить. Я прошу перестать ненавидеть. Согласны вы с этим?
Новицкий внимательно посмотрел прямо в глаза стоящему перед ним старшего по возрасту, да и по званию человека, хоть и из другого мира. Ни один мускул не вздрогнул на его лице. Что сейчас происходило в душе ротмистра, было известно только ему одному и богу. Эти 'смотрины' продолжались с минуту. Наконец, ротмистр медленно поднял правую руку, подкрутил свои гусарские усики и кивнув головой, четко произнес:
— Слушаюсь, господин полковник. Обещаю впредь внешне не показывать свою неприязнь к красным. Но свои мысли о них, я все же оставлю при себе. Вы из времени, когда большевики проиграли и только поэтому, я принимаю вашу просьбу. Разрешите идти?
— У меня к вам еще две просьбы, ротмистр.
— Приказывайте.
— Я не хочу сейчас вам приказывать, а просто прошу.
— Я вас слушаю. — смягчился Новицкий.
— Прошу организовать ваших казаков для выпаса лошадей и скота. Лучше их это никто не сделает. Это первое. Вторая просьба заключается в следующем. Честно признаюсь вам, что мы еще не нашли выход отсюда. Но нашли вход под окружающую нас гряду. Завтра Николай Тимофеевич со своими людьми проверит его. Вас же я прошу подняться на гряду и пройтись по ней сверху. Может быть что-то и найдете. Заодно и проверите, сможем ли мы там пройти со своим транспортом. Вот такие у меня две просьбы. Не возражаете?
— Приму за честь их исполнить. Разрешите идти?
— Да. Вы свободны.
— Честь имею.
Когда Новицкий ушел, Олег повернулся к другу:
— Вот такие люди были раньше, Коля. Ему ствол в грудь, а он даже и не моргнул. И как они в гражданскую-то проиграли?!
— Разобщены были. Каждый тянул одеяло в свою сторону. Деникин к себе, Колчак к себе и Юденич тоже. Каждый мнил из себя единственным спасителем России. Вот и доигрались. Да еще и со стороны простого народа поддержки у них не было. Белые хотели вернуть старое, а народ хотел жить по-новому. Вот у них и не получилось. А большевики наобещали народу того, чего тот желал, поэтому и выиграли. Хотя потом и обманули. — негромко пояснил Антоненко. — У меня ведь тесть, историком был, вот иногда и просвещал меня, неуча.
— Ладно. Вернемся к нашим баранам. Как завтра действовать решил?
— Сначала раз сплаваем, осмотримся. Если что найдем, то более глубокую разведку группой сделаю.
— Кого с собой возьмешь?
— Да там много народа и не надо. Лодка ведь двухместная. Несколько раз плавать прийдется. Сам пойду и Лешку Нечипоренко возьму. Он хоть и перестроился на гражданский лад, но на него положиться можно. Проверенный. Будаева еще возьму. Он маленький, где щель какая будет, везде пролезть сможет, да и снайпер отличный. Казака Трепачко неплохо бы взять…
— Трепачко оставь ротмистру. Ему тоже следопыты хорошие понадобятся.
— Ну, тогда младшего сержанта Юрченко и Аксенова. Думаю, что и хватит.
— Рацию возьми. Если получится и на поверхность выйдешь, то свяжимся… Может еще и радиста прихватишь?
— Да не надо. Я и сам в ней разберусь. Нечипоренко также легко сможет.
— Ладно. Пошли отдыхать, а то ноги уже еле несут. Эх, старость не радость…
На следующее утро Олег проснулся от осторожного прикосновения к своему плечу:
— Товарищ подполковник! Олег Васильевич, проснитесь!
— Что случилось?
— Доктор за вами прислал. Командир полка, товарищ подполковник Климович в сознание пришел, к себе зовет.
Уваров открыл глаза. Над ним склонился ординарец Синица, закрывая собой часть неба.
— Сколько сейчас времени?
— Часов семь будет. Если по-нашему.
— Назар, ты хоть сам, спал?
— Так точно. Меня только что разбудили.
Поднявшись и осмотревшись, Олег увидел, что почти весь лагерь еще спал. Только возле дымившейся
