— Подобным образом, оставляли своих умерших и некоторые племена Тибета и Тянь-Шаня. — разъяснил Левковский. — В горах воздух сухой, поэтому тело человека не сгнивает, а высыхает, принимая такой вид. Судя по мумиям, им не одна сотня лет, а может быть и тысяча. Я раньше видел подобные…
— Какая сотня! Какая тысяча! Профессор! Вы только посмотрите, — возмутился Нечипоренко. — У них же, у всех, одежда почти новая!
— И золотишко на них, от света фонарика, красиво блестит! — добавил Юрченко. — Такое ощущение, что их совсем недавно здесь оставили!
Сержант хотел потрогать толстую золотую цепочку, висевшую на шеи у одной из мумий, но случайно зацепил ее головной убор с золотой маской. Упав с головы, они обнажили череп мумии с рыжевато- каштановыми волосами. Рот у мумии оказался открытым и где были видны хорошо сохранившиеся неиспорченные кариесом зубы.
— Ни хрена себе, сказал я себе! — присвистнул Нечипоренко. — Ну, точно, инопланетяне!
Череп мумии не был похож на привычный им череп человека. Черепная коробка была деморфирована, затылочная часть сильно вытянута назад и имела продолговатую форму.
— Они что, не люди, Павел Иванович? — поинтересовался Юрченко.
— Нет, почему, люди. — пояснил Левковский, освещая фонариком череп, стараясь рассмотреть его получше. — Просто им в детстве кто-то череп зажал с боков, вот он и деформировался, не туда рос, как у всех. Вот ведите, следы от сжатия.
— Вот, людям не повезло! — воскликнул Аксенов. — И за что им такие мучения?
— Скорее всего, это жрецы местных богов, поэтому, они и должны отличаться от других, простых смертных. — продолжил профессор. — Кто-то ухаживает на ними. Меняет одежду и приносит пищу. Есть много разных народов на Земле, где существует культ умерших родственников или правителей. Кстати, такой культ существует и у индейцев Анд — инков, живущих в нашем мире, в этих местах. Они считают, что человек и дальше живет после своей физической смерти. Даже после смерти продолжают заботиться о нем, кормить, переодевать и разговаривать, советоваться с умершим…
— Ничего себе! — воскликнул Аксенов. — Это значит, если я, допустим, здесь умру, то к моей мумии все приходить здороваться будут?!
— А чему вы удивляетесь! Вспомните себя! Вы же ходите на могилы к своим родственникам и друзьям, чтобы вспомнить и когда у вас на душе тяжело… — парировал Левковский. — Здесь почти тоже самое, только внешне немного по-другому…
— И то верно… — пограничник почесал себя за ухом.
— У нас тоже так дома бывает. Есть народ такой, однако. — подтвердил Будаев.
— То, что о них кто-то заботиться, это говорит о том, что скоро нам придется встретиться с живыми. Хорошо хоть, что они не динозавры, а люди, как мы. — сделал вывод Антоненко.
— О том, как скоро это произойдет или не очень, я уверенно сказать не могу. — задумчиво ответил профессор. — Но могу сказать одно. Судя по состоянию одежды и продуктам, живые сюда не часто приходят.
— Это уже радует. Хоть немного осмотримся и приготовимся к встрече. — завершил разговоры Николай. — А сейчас, перекус и спать. С утра толком-то и не поели. Аксенов, ты первым дежуришь…
Едва забрезжил рассвет, как команду Антоненко разбудили частые выстрелы, раздававшиеся в долине. Горное эхо далеко разнесло их звук. Все моментально вскочили на ноги, взявшись за оружие.
— Что случилось? Нападение на наших?
— Вроде как 'светка' била. — неуверенно произнес Юрченко. — Похоже, что наши по ком-то стреляли…
— Алексей! Немедленно связь с лагерем! Узнай, что там стряслось! — бросил Николай в сторону Нечипоренко. Затем посмотрел на небо. — Похоже, что сегодня ветерок будет. Может облачность разгонит. Надо осмотреться вокруг…
Переговорив по рации с Дулевичем, Нечипоренко сообщил, что внизу все нормально, просто часовой с перепугу подстрелил местного медведя. Сейчас лагерь поднимается и после завтрака будет спускаться к озеру.
— Попросили все в округе осмотреть и дать знать, если что. — добавил он.
— Это, что там за боец такой, что медведя с перепугу завалил?! — усмехнулся Николай. — Все бы так боялись… Ладно. Спать уже не прийдется. Сейчас похаваем и за работу…
— А у нас говорят, почуфаним… — произнес Юрченко.
— Где это — 'у нас'? — поинтересовался Нечипоренко.
— На Дальнем востоке. Я ведь родом из Хабаровска. — вспомнил свою малую родину пограничник. — До призыва там жил. Потом, военкомат и на запад, службу нести по защите рубежей советского отечества…
— А это что означает?
— Это по-китайски. Что-то вроде еды…
— Чуфан или чафан, — добавил Левковский. — Это еще и китайский мясной салат так называется. Меня им как-то угощали…
— Слышал такое. — подтвердил Антоненко. — У меня когда-то тоже бойцы — дальневосточники были. Всегда так говорили. Аксенов, доставай последние консервы… Чуфанить будем…
Неторопливо позавтракав остатками своего сухпайка и запив его припасенной во флягах водой, решили дождаться когда солнце поднимется повыше и разгонит висевший над долиной туман. После еды на разговоры не тянуло, поэтому Антоненко приказал всем отдыхать, а сам, взяв бинокль, расположился в углу
