– Можете презирать меня, но если бы я думал хотя бы минуту, что вы согласны стать моей женой, я бы прямо сейчас попросил вашей руки.
– Немедленно прекратите это безумие! Что могут означать ваши заверения в любви, если вы уже столько раз их приносили? Миракл, Рейчел, а между ними еще тысячи женщин?
– Ну уж и тысячи…
Глаза Сары сверкнули.
– Пусть сотням дюжинам!
– Нет, даже не дюжинам, но вряд ли сейчас это имеет какое-то значение.
– Если вам, сэр, позволительно говорить правду, значит, позволительно и мне. Любила ли вас Рейчел или нет, никакая женщина никогда не оставила бы вас без жизненно важных оснований. А вы еще смеете изображать фальшивую скромность, притворяясь, что не знаете этого! – Сара распахнула дверь, и ее туфельки застучали по коридору, а Гай остался один в комнате.
Саре казалось, что ее душа превратилась в сухую оболочку, словно иссохнув от плача. Она зажгла свечку и попыталась заставить себя трезво обдумать сложившуюся ситуацию.
Не может он любить ее, нет, нет и нет. Но тогда зачем он так сказал? Разумеется, этот безумно красивый кузен Сент-Джорджа по-настоящему страдал только из-за Рейчел, и, пожалуй, в этом можно было найти некое утешение и тем вернуть себе самообладание. Что касается Рейчел, если она не устояла, а потом устыдилась и попыталась скрыть правду, то кто может обвинять ее?
Конечно же, не ее вдова-кузина, которая так чванилась своей добродетелью. В конце концов, вся эта добродетель оказалась самообманом, и показал ей это Гай Деворан.
На следующее утро Гай за чашкой кофе просматривал газету, когда Сара вошла в столовую.
Гай поднял глаза, сложил газету, встал и поклонился.
Хотя есть ей совсем не хотелось, Сара положила немного еды себе на тарелку, а когда она села, Гай налил ей кофе.
– Я думала, вы уже уехали из Уайлдши. – Сара опустила глаза.
– А вы бы предпочли, чтобы я уехал?
Она помешала сахар в чашке.
– Дело не в этом. Если ради кузины я должна и дальше находиться в вашем опасном обществе, пусть будет так. Сейчас для нас важен единственный вопрос: что случилось с Рейчел?
Гай покачал головой:
– Единственный вопрос, который важен сейчас, – это как нам с вами выбраться отсюда и продолжить поиски. Мы с вами все еще блуждаем в лабиринте или, лучше сказать, плывем в лодке по морю, где нет дорог.
Сара несколько раз глубоко вздохнула.
– В любом случае, сэр, выбора у нас нет, и я вынуждена признать, что мы снова должны объединить наши усилия. Каждый из нас может предложить разные объяснения. Я ее двоюродная сестра, мы вместе росли, и я отказываюсь верить, что Рейчел действительно настолько порочна, что готова с легкостью обманывать всех и каждого.
– Даже несмотря на то что она притворялась перед вами, будто бы работает гувернанткой, хотя на самом деле жила со мной в Хэмпстеде? Точно так же она заявляла, что работает у Грейла, хотя уехала из его дома еще до Рождества…
– Я считаю, что мы никогда не узнаем правду, пока не раскроем все, что этому предшествовало.
– И вы действительно готовы узнать правду, какой бы она ни была?
Сара опустила руку в карман, где лежало письмо от Рейчел.
– Да, готова. Если мы действительно собираемся продолжать расследование вместе, мы должны делиться всем что узнаем. Сейчас, я полагаю, вам следует прочесть вот это.
Гай обогнул стол и взял из рук Сары сложенный лист бумаги, затем бросил взгляд на подпись, и ноздри его затрепетали.
– Письмо принесли с нарочным утром того дня, когда я уехала из Бакли.
Гай, кивнув, развернул письмо и стал тщательно читать его. И тут же в его глазах загорелся гнев.
– Как посмела Рейчел написать такое?! Ей следовало бы знать, во что вам обходятся ее капризы.
– Признаюсь, первой моей реакцией было облегчение, но потом я поняла, что это письмо прежде всего показывает, в каком она отчаянии.
Гай скомкал письмо.
– Так вы еще после всего защищаете свою кузину? Выходит, вы куда благороднее, чем я.
– Можете уничтожить его, если хотите, – сказала Сара. – Я помню каждое слово.
Гай снова перечел письмо.
