Салли казалось, что этот злополучный день никогда не кончится. Мрачные предчувствия не оставляли ее. Губерт большую часть времени неподвижно лежал и стонал, считая, что он еще долго не оправится, Абигайл же, наоборот, надеялась, что он скоро выздоровеет, причем все у него пройдет само собой.
Салли занялась ревизией кладовок, объясняя Абигайл, что с рождением ребенка времени на это не останется. Но бабушка отнеслась к этому с явным безразличием и не слушала, что говорит внучка. Миссис Вандеркеллен большую часть времени проводила у постели мужа, то и дело дезинфицируя помещение с помощью баллончика с распылителем.
Ной был молчалив и мрачен. Он съездил в город, чтобы привезти еду для Абигайл, которая была крайне разборчива в вопросах питания. В переводе на общепринятый язык это означало, что еду, хранившуюся в холодильнике Салли, Абигайл сочла несвежей и непригодной для употребления.
Салли положила на поднос свежий, только что купленный творог, нарезанные ломтиками персики и свежесваренный кофе и отнесла бабушке в комнату. Спускаясь по лестнице, Салли спрашивала себя, почему бабушке понадобилось обедать у постели больного — из-за того, что она была так предана своему мужу, или потому, что она еще не успела продезинфицировать кухню?
Вернувшись на кухню, она с удивлением обнаружила, что Ной стоит у газовой плиты и помешивает содержимое сковородки. Услышав шаги Салли, он обернулся, но понять по выражению его лица, какое у него настроение, было невозможно.
Ей все еще не верилось, что Ной решил ради нее потратить несколько дней своего отпуска. Его объяснение, что он поступил так из-за того, что Сэм когда-то выручил его, выглядело явной ложью. Может, ей надо спросить, чем она может ему помочь? Поздно. Сейчас ей надо задать ему более животрепещущий вопрос.
— Что вы там делаете с картошкой и луком, а?
— Они начали пригорать.
Салли удивилась, что он это вовремя заметил.
— Спасибо. — Она взяла у него из рук лопатку. — Мясо тоже готово. Поедим?
— А салат?
Салли удивленно посмотрела на него. Хотя она не была любительницей салатов, но все же время от времени включала их в свое меню. Так, на всякий случай.
— Я, право, не знаю, что у меня есть… но если хотите, то посмотрите. — Она махнула лопаткой в сторону холодильника.
— Мне кажется, немного зелени было бы полезно и для Вайвики, — проговорил Ной, кивнув на ее живот.
Салли не любила, когда кто-нибудь указывал, что ей делать, но сейчас она сдержалась: в конце концов, Ной решил пожертвовать ради нее несколькими днями своего долгожданного отпуска.
— Если вы найдете что-нибудь пригодное для салата, то берите все, что хотите.
— А как ваш дедушка? — спросил Ной, изучая содержимое холодильника.
— Спит. По-моему, из чувства самосохранения. Он уже не в состоянии выносить обвинений бабушки, которая называет его не иначе как симулянтом и обманщиком.
Ной усмехнулся.
— Как я понял из рассказа вашей бабушки, первая неделя их путешествия предполагала пешую прогулку к пирамидам Косумеля. У меня сложилось впечатление, что Губерт не горел желанием проделать долгий путь пешком, чтобы их увидеть.
— А вторая неделя, по словам бабушки, посвящена посещению Сан-Мартина, Сан-Томаса и Мартиники, где Губерт собирался посвятить все время исключительно гольфу, к которому бабушка испытывает непреодолимое отвращение! — добавила она.
Ной закрыл холодильник, и Салли увидела, что он нашел кое-что подходящее для салата.
— Тогда можно предположить, что через неделю Губерт поправится! — уверенно заявил Ной.
— Вы хотите сказать, что они пробудут у меня целую неделю?! Нет, я этого не перенесу! — воскликнула Салли.
Ной положил на столешницу пучок сельдерея, горсть редисок, помидор и кочан цветной капусты.
— У вас есть какие-нибудь консервированные овощи? — спросил Ной.
— Зачем? Разве вам мало свежих?
Он улыбнулся, и от его ослепительной улыбки у нее — в который уже раз! — перехватило дыхание. Да, когда он улыбался, его лицо необъяснимым образом преображалось и становилось потрясающе привлекательным. Салли, детка, о чем ты думаешь? Об этом ли ты должна сейчас думать? Совсем скоро ты станешь матерью, и тебе не к лицу заглядываться на мужчин, мысленно пристыдила себя Салли.
— Достаточно, но я хотел бы добавить немного стручков зеленой фасоли или немного моркови.
Салли махнула рукой на дверь черного хода, ведущего на веранду.
— Посмотрите там.
Через несколько минут Ной вернулся с двумя банками — кукурузы и горошка. Салли поморщилась.
— Какое неприятное сочетание! Вы уверены, что Вайвике это будет полезно? Нет уж, лучше я приму витамины для беременных женщин. Я точно выполняю предписания своего врача, как солдат приказы своего командира.
Ной промолчал, с головой уйдя в работу.
— Картофель готов, а как ваш салат?
— Почти готов.
Салли переложила мясо и картофель на большое блюдо и поставила на стол. Минутой позже Ной принес свой салат.
Салли опасливо посмотрела на миску с овощами.
— Не буду вас спрашивать, умеете ли вы готовить…
— И не надо. Должен вас предупредить, что я чрезвычайно одаренный кулинар. Вот великолепный пример моего искусства.
Она заметила, что салат заправлен как-то необычно, но решила не уточнять, как именно.
— Что будете пить? У меня есть вода со льдом.
— Хорошо.
Салли достала два стакана и поставила на стол. Когда она стала садиться, то Ной помог ей, положив руку на спинку ее стула, чтобы тот прочно стоял на месте.
— В этом не было необходимости, — смущенно произнесла Салли. Затем она довольно пренебрежительно отозвалась о его затее с салатом и о его кулинарных способностях в целом, но он, как истый джентльмен, выслушал ее приговор молча и с достоинством.
— Вы одна из тех, о ком я неустанно забочусь по долгу службы, — сказал он, садясь за стол.
Она накладывала на тарелки жареный картофель с луком и мельком взглянула на него.
— Так в какой области медицины вы работаете?
Он положил им обоим по большой порции салата. Салли поняла, что он собирается уговорить ее все это съесть.
— Видите, как я забочусь о беременных женщинах? Это одна из задач врача-акушера.
Она очень удивилась.
— Ох… Я… Когда дедушка упал и вы стали его осматривать, я решила, что вы ортопед или кто-то там еще…
— Сначала вы решили, что я санитар.
— Хватит, уже не смешно, — остановила она его, чувствуя, что краснеет.
— Согласен. Больше не смешно, — сказал Ной.
Они ели в полном молчании, лишь изредка тишину нарушал стук стальных приборов о керамическую посуду, доставшуюся Салли от матери.
— Так вот, Салли… — Откашлявшись, Ной продолжал: — Солнышко мое… — Он насмешливо взглянул на нее. — Вы не могли бы удовлетворить мое любопытство?
— Если вы напрашиваетесь на комплимент за ваш салат, то должна сказать, что он очень вкусный. Чем вы его заправили? — спросила она.
