…всё там же и всё те же…
Обошлось и ладноть. С психом и праздник может смертью обернуться.
Гаор не столько знал, сколько догадывался, что хозяин тогда дёрнул его с гаражного двора в свои комнаты неспроста.
Приказ был идиотским — не то слово. Охранять кабинет, чтобы никто не вошёл и не тронул бумаг. Да кому это могло здесь понадобиться?! Нет, это было сказано явно так, для отвода глаз. Чьих? Венна, который стоял рядом, рассеянно прихлёбывая из бокала? Подслушивающих под дверью на вторую половину горничных? Но, разумеется, ни спорить, ни требовать объяснений Гаор не стал, а гаркнув положенное, встал в гостиной у двери в кабинет. А когда хозяин со своим дружком убрались, сел прямо на пол у двери, прислонившись спиной и затылком к дверному косяку. Переставить для себя стул или отойти от двери он не рискнул: вдруг задремлет и не услышит приближения, а так… вскочить на ноги он всегда успеет. И потянулось нудное время бессмысленного ожидания.
В кабинете стояли высокие напольные часы с боем и курантами, и Гаор через дверь слышал их, хотя и в самом деле задремал. А потом услышал, как открылась дверь на вторую половину, и поднял голову.
Вошла та, в бордовом, что как-то просила у него сигарету и с которой он совсем уже решил было закрутить, да не получилось, а имени её он так и не узнал.
— Чего тебе?
— Не груби, — строго сказала она. — Тебя Первый Старый требует.
— Орвантер? — насторожился Гаор. — Зачем я ему? У него свой шофер.
— Дурак. У него Второй Старый сидит, — она усмехнулась. — Позабавиться им охота.
Позабавиться?! Ну… он даже задохнулся на мгновение, но решение пришло сразу.
— Я на посту, — спокойным, 'объясняющим' тоном сказал Гаор. — Без приказа покидать пост не положено, так что не могу.
Она с интересом посмотрела на него и кивнула:
— А кто приказать должен?
— А кто ставил, — усмехнулся Гаор. — Так им и передай.
— Ошалел? Я ещё жить хочу!
— Я тоже, — кивнул Гаор.
Она подошла ближе.
— Ты что, Дамхарец, свихнулся? Тебя же за неповиновение запорют.
— А что так, что этак, — бесшабашным тоном ответил он.
К Орнату он не пойдёт, пусть хоть силой ведут, нет, хватит. Край, вот он, его край, думаете, дожали, так получите.
Но… обошлось. Послышались шаги Фрегора, и она, ойкнув, убежала. И вовремя. Фрегор был злобно пьян и если бы застал здесь, как сразу догадался Гаор, чужую прислугу, то всем бы досталось, никому бы мало не было. Сам Гаор успел вскочить на ноги и вытянуться в стойку. Застав его на посту и выслушав доклад, что посягательств не было, Фрегор, как это часто бывало, не то что успокоился, а переключился. Был он один, мгновенно появившиеся лакеи отвели его в душ, освежили, переодели, и он отправился обратно, приказав Гаору оставаться на посту, но милостиво разрешив:
— Оставайся здесь, а что тебе нужно, пусть сюда принесут, и вообще…
И, не договорив, убежал.
Гаор и лакеи, оба черноволосые, черноглазые, остроносые, в зелёных рубашках, несколько озадаченно посмотрели друг на друга.
— Сам в баре возьми, — наконец решил тот, что постарше.
А второй предложил:
— Может, тебе твою сюда прислать?
Твою? Это он о ком? Но тут же Гаор понял, что говорят о Снежке, и покачал головой.
— Чего так? — усмехнулся старший. — Если что, под диван запихнёшь.
— Обойдусь, — ответил Гаор, отходя к бару.
Он достал бутылку с минералкой и, подумав с мгновение, не больше, три стакана. Лакеи переглянулись и настороженно улыбнулись.
Разлив воду по стаканам и прихлёбывая, они повели осторожный, прощупывающий собеседника разговор. Но достаточно для 'Орлиного Гнезда' дружелюбный. Оба, как оказалось, прислуживали Фрегору давно, чуть ли не с их общих детских игр, и знали его, как говорится, вдоль и поперёк.
— Так-то он не злой, — младший, которого звали почему-то Драбантом, прислушался и улыбнулся, — с заскоками, конечно, но своих защищает.
Гаор кивнул. Это он тоже давно заметил и понял, и ответил расхожей и всегда правильной в силу своей расхожести формулой:
— Бывает и хуже.
Лакеи кивнули.
— Ты, говорят, свободным долго был, — осторожно сказал старший, которого звали Третьяком.
Гаор кивнул и ответил:
— До двадцати шести лет.
Лакеи переглянулись.
— Ты ж рыжий, — искренне удивился Драбант, — а полукровок сразу клеймят.
— У меня мать была свободной.
— И от свободных да законных клеймят, — пренебрежительно отмахнулся от его слов Третьяк.
Гаор пожал плечами. Что и как тут объяснишь? Им это нормально, а ему… Они, видимо, почувствовали его нежелание говорить на эту тему и не стали продолжать расспросы. Постояли молча, прихлёбывая щиплющую язык и нёбо холодную воду. Но молчание не было враждебным. 'Да и, — вдруг подумал Гаор, — делить-то нам нечего, под одной бедой живём, по одному краю ходим'. И те… 'подстилки', кого он вполне искренне и горячо презирал, тоже ведь не сами по себе такими стали. Чего с того же Щупика взять? Чем он хуже Тукмана? Ума-то столько же, приказали — и лёг. Это ему повезло, что Фрегор не любит с мальчиками баловаться, а то бы…
— Травля была сегодня? — рискнул он спросить.
— Жалеешь, что не попал? — язвительно усмехнулся Третьяк.
А Драбант пояснил:
— Ты по приказу отсыпался, а связываться с нашим никто не хочет.
— И побоялись, что ты опять всех собак покалечишь, — хохотнул Третьяк. — Одни убытки от тебя.
А ведь это он уже слышал — мельком подумал Гаор, улыбкой показывая, что понял и принял шутку.
Так, в разговорах за минералкой и какими-то солёными орешками и печеньем они и провели остаток ночи.
Фрегор явился под утро, и опять пьяный 'в дребодан', но приказание было вполне разумным.
— Валяй, Рыжий, сегодня не нужен, а завтра поедем.
— Да, хозяин, — гаркнул Гаор и побежал вниз.
Валяй — хороший приказ, но и наглеть нечего. Никому из работавших ночью отоспаться не дадут. Всем работать придётся. Так что и ему невместно завалиться, не за рулём сидел, а минералку пил и трепался.
Внизу вовсю суетилась рабская обслуга, накрывая на завтрак. Гаор быстро переоделся в расхожее, скинул белую рубашку в ящик для грязного и побежал в столовую. Соседи за столом те же, значит, затравили не их. Ну, сволочи, любой праздник опоганят. И тут же заставил забыть себя об этом. Не видел, значит, и не твоё. А если попробовать сегодня по тому, тренировочному распорядку пожить? Конкретного же приказа не было. Ох, лишь бы шило в хозяйской заднице не проснулось. Завтра же опять выезд, опять всё это, так хоть сегодня бы пожить. Но… загад не бывает богат — осадил он сам себя, живи пока живёшь, а вперёд не заглядывай, время придёт, и всё увидишь, даже то, на что смотреть не хочется.
После завтрака он сбегал в спальню за комбинезоном и вместе с Летняком и Весенником пошёл в
