Планируя заброску лагерей по пути восхождения, руководство экспедиции исходило из необходимости сохранения сил лучших альпинистов, предназначенных для штурма вершины, хотя бы за счет перенапряжения сил других участников и, главным образом, носильщиков. Как много помогли экспедиции эти скромные и трудолюбивые люди.
Утром 20 мая в 7 ч. 30 м. четверо альпинистов (Меллори, Сомервелл, Нортон и Морсхед) с 9 носильщиками отправились с Северного перевала по скальному северовосточному отрогу в направлении к вершине. На этот раз было прекрасное, тихое утро, но, поднявшись примерно метров на 400, альпинисты почувствовали сильный холод и вынуждены были надеть на себя дополнительную теплую одежду. Солнце скрылось за облака. Холод по мере подъема увеличивался. Начинала сильно сказываться высота: становилось трудно дышать — приходилось делать несколько вдохов в течение двух-трех шагов.
К11ч. 30 м. группа была уже на высоте около 7600 м. Трудности возросли еще более. Альпинисты стремились организовать очередной промежуточный лагерь возможно выше, так как времени до темноты было еще много. Но их беспокоил вопрос — смогут ли они найти там удобное место для палаток. К тому же нужно обеспечить носильщикам возможность спуститься до темноты на Северный перевал.
Скальный склон ребра в этих местах был крут. Удобных мест для организации лагеря не было. В поисках такого места альпинисты пошли далее зигзагообразным маршрутом. Северо-восточное ребро стало окутываться облаками. Наконец, около 14 часов была обнаружена подходящая площадка около большой скальной плиты. Здесь и было решено разбить лагерь. Носильщики были отпущены вниз, а альпинисты, установив две палатки, остались здесь на ночь. Это был первый в истории ночлег людей на высоте 7620 м.
Таким образом, в этот день штурма альпинисты поднялись на 620 м, потеряв 2,5 часа на отыскание места для разбивки палаток. Они приготовили себе горячую пищу и, укрывшись в теплых спальных мешках, могли спокойно отдыхать. В это же время носильщики, сложив здесь свои тяжелые ноши, не отдохнув и не утолив голода и жажды, были вынуждены повторить пройденный путь по окутанному туманом северо- восточному ребру, для того чтобы вернуться до темноты в базовый лагерь экспедиции.
Наступившая ночь была очень теплой для такой высоты. Температура не опускалась ниже —3°С. Цель всех стремлений альпинистов находилась перед ними всего на расстоянии около полутора километров по прямой линии. В прозрачном воздухе этих высот она казалась еще ближе. Это до известной степени опьяняло альпинистов в предвидении возможности скорой победы…
Наутро был назначен выход на вершину. Альпинисты надеялись на успех… но полной уверенности у них все же не было. Настроение у группы не было боевым, отмечал Меллори в своих записках.
Близость вершины наполняла их сердца радостным волнением — желанная цель так близка. Самолюбие спортсменов было удовлетворено тем, что они поднялись на никем еще не достигнутую высоту. Восходители чувствовали себя героями, и лишь одно омрачало горделивое сознание альпинистов — достижение, внушавшее им большую гордость, бледнело от того, что не было зрителей, которые, по их мнению, должны были бы их наградить аплодисментами.
Это настроение усиливалось и тем, что мрачную тишину ночи прерывали завывания ветра, оглушительный грохот близких лавин и обвалов, отдаленные глухие звуки гор, повторяемые многоголосым эхо. Лишь временами альпинисты погружались в тревожный сон.
Ночь, проведенная на такой высоте, не принесла им ожидаемого облегчения. Оторванные от мира, альпинисты чувствовали себя изнуренными и подавленными[44] .
Утром 21 мая прошел небольшой снегопад. Густой туман закрыл верхнюю часть вершины. Приготовление горячего завтрака и одевание заняли так много времени, что группа смогла выйти для продолжения маршрута только в 8 часов. Она двинулась прямо к вершине, предполагая быстро дойти до гребня северо-восточного отрога, который так хорошо виден с севера от Кампа-Дзонг.
Подъем был крут, хотя и не особенно труден — по таким скалам можно было передвигаться без помощи рук. Положение альпинистов усложнялось и тем, что носильщиков уже не было, и спортсменам самим приходилось нести значительные по весу рюкзаки.
Но восходители все же намеревались в тот же день быть на вершине. Такое намерение, однако, ничем не было оправдано. Если за первый день, двигаясь вместе с носильщиками, на меньших высотах они смогли подняться всего только на 620 м, то как можно было планировать на следующий день подняться еще более, чем на 1200 м. Ошибочность подобного расчета очевидна. Она объясняется, на наш взгляд, не только недостаточной опытностью, но и значительной переоценкой своих сил.
Альпинисты поднимались не по самому гребню, а несколько ниже и вдоль него, стремясь не выходить из-за прикрытия гребня, чтобы не попасть под леденящий, пронизывающий насквозь ветер. Высота действовала на людей все более и более. Нужно было избегать поспешных и резких движений. Альпинисты старались делать глубокие вдохи и двигаться ритмично. Да и при этом они могли двигаться непрерывно не более 20—30 минут, после чего требовался отдых в 5—10 минут. Высота набиралась очень медленно. За час движения они поднимались не более чем на 120 м. Но и этот темп не мог продолжаться с дальнейшим увеличением высоты. К 14 ч. 30 м. альпинисты достигли такого места, от которого до вершины, по их мнению, оставалось не менее 10 часов пути. Они достигли высоты 8225 м, поднявшись от последнего лагеря на 600 м.
Перед чрезмерно уставшими людьми совсем близко, всего не более чем в километре, высилась желанная цель — так манившая к себе, некрутая на вид вершинная пирамида. Близкая победа ускользала. В этот момент были бы вполне естественны глубокие переживания людей, стремления и надежды которых, выношенные в течение долгого времени тяжелой борьбы с суровой горной природой, так внезапно рушились. «Но Меллори и его спутники не испытывали этих переживаний. Всякие чувства иссякли в них»[45]. Они были настолько изнурены и обессилены, что лишь подобие горькой гримасы можно было видеть на их лицах, обожженных горячим солнцем высокогорья.
Здравый смысл подсказывал, что при таком темпе движения до вершины им сегодня не добраться.
А что будут делать они, если и доберутся до вершины в сумерках? Им было ясно, что после подобного напряжения спускаться ночью невозможно.
И альпинисты, хотя и с глубоким сожалением, повернули обратно. Они сильно устали и с большим трудом продолжали спуск. Дойдя до палаток и взяв с собой плохо чувствовавшего себя Морсхеда, участники штурма продолжили спуск до Северного перевала.
Спустилась ночная темнота, и движение еще более замедлилось. К лагерю на перевале они пришли только в 23 ч. 30 м. Их страстное желание утолить жажду не могло быть удовлетворено — здесь не оказалось посуды, для того чтобы растопить снег…
Но этот спуск еще не был отказом от штурма. 24 мая вторая группа, состоящая из двух альпинистов
