понравилась, и ему хотелось присмотреть место для будущего баронского дома.
Когда жителям объявляли волю нового хозяина, Урс вдруг почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд, но никого не смог заподозрить. Его внимание привлекли несколько угрюмо отводивших глаза крестьян и пара старух такой наружности, что в них можно было заподозрить ведьм. А человечек в бедной, но чистой, городской одежде, стоявший в задних рядах и все внимательно слушавший, вообще ничьего внимания так и не привлек. Он пришел в деревню с отрядом и с коробом товаров, и кому дело до какого-то коробейника.
Вечером к Ликарину подошли его охранник Шритонакт (теперь Урс называл его Шитон) и Гэласин. Они привели четырех женщин, вернее, трех женщин и девочку лет восьми.
— Барон, мы привели тебе самых лучших женщин деревни.
— А девочку-то зачем?
— Девственниц старше ее не осталось. Всех изнасиловали.
Барон представил себе, как через эту деревню туда-сюда ходили разнузданные воины.
— Девочка, оденься и уходи. А мне что, трех сразу женщин надо? — улыбнулся Однорукий.
— Да нет, барон, — смутился Гэласин, — Мы просто не знаем, какая тебе понравится.
Тут все расхохотались, поскольку дочка местного старосты, в доме которого задержался Урс, быстренько сбросила платье и шаровары и присоединилась к трем другим женщинам, давая понять, что она предпочла бы быть самой лучшей.
— А почему ты на меня так смотришь, Гэласин? Наверно, что-то очень хотелось бы.
— Господин…
— Я тебе теперь не господин! Называй 'сюзерен' или 'владетель'!
— Владетель! Как тебе эта женщина?
Гэласин вывел вперед мощную, не слишком красивую, зато здоровую, румяную, грудастую и бедрастую женщину.
— Ничего.
— Я мечтал бы, чтобы ты ее сегодня выбрал. Я хочу на ней жениться, а для этого по местным обычаям нужно, чтобы вождь вымыл из нее семя насильников и снял с нее позор.
Урс расхохотался. Да, теперь ему придется приспосабливаться к обычаям тех, кем он правит. Тем более что этот обычай не кажется таким уж глупым.
— Это можно сделать, лишь если она сама меня хочет. Иначе опять будет насилие.
Женщина поняла, в чем дело, и громко сказала: 'Хочу, господин'.
— Ну тогда все в порядке. Завтра сможешь жениться на ней. Наш священник вас быстренько обвенчает.
— Спасибо, владетель!
На следующее утро примчался гонец от царя, который сообщил, что по дороге идет ссарацастрский царь и рассказал о проклятии, которое настигло грабителей. Урс велел своим подготовиться к битве, сам надел доспех с золотой и серебряной пластинами за храбрость и сел на своего коня. Деревенским он приказал собрать еды и вина и вынести к входу в деревню.
Когда понурый отряд царя показался из-за поворота, Урс выехал немного навстречу, поклонился и через переводчика объявил царю:
— Царь! Ты и твои люди прокляты. Не входи в деревню и не заражай других вашим проклятием. Поешьте, попейте и обходите деревню кругом.
Царь дико сверкнул глазами, переживая еще одно унижение, но его люди явно не пылали желанием бросаться на железный строй. Старки значительно уступали им в числе, но видно было, что их оружие, подготовка и дух намного выше. А легенды об их воинственности и боевом искусстве рабы уже успели порассказать ссарацастрцам.
— Ладно. Обойдем.
Человечек в городской одежде все время старался быть неподалеку от старков, так, чтобы слушать их речь. Слов он явно не понимал, но как будто стремился что-то извлечь из самой музыки речи и строения фраз. А когда старки двинулись дальше, и он исчез из деревни, поскольку короб был уже пуст и дальше он стал бы возбуждать подозрения.
Ссарацастрцы остановились на ночлег верстах в четырех от деревни, а Ликарин, оставив пару конников приглядывать за ними до темноты, чтобы тем не пришло в голову все-таки пограбить деревню, двинулся дальше по дороге и вступил во владение следующей, еще более разоренной, деревушкой, проводив горцев через нее тем же способом. Так за три дня и четыре деревни он дошел до вершины первого яруса предгорий. Здесь дорога заросла лесом, а на самом перевале стоял небольшой сторожевой пост ссарацастрцев.
Урс опередил царя Цацикота часа на четыре. Он решил воспользоваться ситуацией и занять уже готовый пост, потому что иначе пришлось бы отступать почти вплотную к последней из деревень. Старки подошли к посту в боевом строю, за ними следовали честные рабы с пращами и дубинками, а одного из честных оставили охранять опозоренных.
В лесу послышался шорох, и трое ихлан во главе с Шритонактом бросились туда. Они схватили невзрачного горожанина, который подбирался к отряду. Неожиданно для всех он заговорил по- ихлански:
— Ихлане, проводите меня к своему господину. Я иду ему служить, если он соизволит принять мою службу.
— Ну пошли, — кратко сказал Шитон и повел странного гостя к господину.
Урс рассмотрел человечка, но ничего привлекающего глаз не было. Среднего роста, ни толст и ни тонок, ни смугл, ни белокож, одет как обычный южный горожанин, на лице немного заискивающая ласковая улыбка. Даже глаза были какими-то незапоминающимися, еле удалось увидеть, что они серые. Урс не отождествил его с коробейником, шедшим до первой деревни вместе с их отрядом. И тут неожиданно человечек заговорил на почти что чистом старкском:
— Доблестный барон Однорукий! Я пришел предложить тебе свою службу как переводчик и лекарь. Надеюсь, что ты не обидишь меня платой, но не осмеливаюсь торговаться с тобою.
— Посмотрю, на что ты способен, и назначу тебе плату по справедливости, — сказал ошеломленный Урс.
На Юге практически никто не знал старкского. Те 'переводчики', которых дали в Монастыре, с грехом пополам говорили на мастрагском пиратском слэнге валлинского диалекта. Теперь полагалось по старкским обычаям заплатить вновь принятому слуге небольшой аванс в знак принятия на службу. Рука Урса сама достала из кошелька два золотых и кинула их человечку. Тот с радостью поймал достаточно щедрый аванс.
— Благодарю, хозяин. Мое имя Аориэу. Не буду скрывать, что я по происхождению из Древних. Мои односельчане изгнали меня из деревни за излишнее прямодушие. Я неделю шел за вами и слегка выучил ваш язык, — заговорил слуга, предупреждая многие вопросы.
— За неделю? — остолбенел Урс.
— Для того, кто знает три дюжины языков, еще один новый, даже столь сложный и красивый, труда не составляет.
— Ну сейчас мы проверим твои знания! — проворчал Урс, подумав, что слуга расхвастался не в меру. — Будешь переводить разговор с командиром крепости.
Подойдя к крепости, Урс громовым голосом провозгласил, а новый служитель сразу же повторил на трех самых распространенных ссарацастрских языках:
— Уходите отсюда! По благословению всех монастырей, земли вплоть до этого места ныне владения нашего царства Лиговайи. Если вы удалитесь сейчас, вы забираете все имущество. Поскольку ты, начальник, ниже меня по положению, назови свое имя, и я назову свое.
Про себя Урс подумал, что, если воины гарнизона будут торговаться, он им немного заплатит. В посту человек десять, по золотому на человека и двух позорных рабов на всех им хватит. А вот если упрутся, то выбьет их силой.
— Я, Цкликрзат из города Гуржаани, что в Лазике, отвечаю тебе, наглый пришелец. Когда мы будем мертвы, это место будет ваше! — ответил начальник по-лазански.
