укромным уголкам крепости, пытаясь собрать все ценное и потеряв на этом еще пару десятков человек, а на третий день их выпустили. Атар сразу решил, что выйдут они лишь с оружием, доспехами и деньгами, оставив все находки. Он понимал, что после такого предстоит ждать удара от рассерженных горцев, но считал, что войны с ними все равно не избежать. Но судьба оказалась несколько благосклоннее к Атару.
Царек Цацикот был одет празднично: в шелковую черкеску, с узким сыромятным ремнем, кинжалом, подвешенным к нему, шелковую же рубашку на выпуск, застегивающуюся красиво сделанными из ниток пуговичками и тесемками, шерстяные шаровары, заправленные в мягкие легкие с эластичными голенищами сапоги, в баранью шапку и в бурку. Его люди выглядели примерно так же, только черкески были у них шерстяные, рубашки холщовые и на ногах у многих ноговицы вместо сапогов. Подойдя к царьку, Атар почувствовал проклятие.
— Царь, на тебе есть не своя вещь! И эта вещь с тяжелейшим проклятием древних. Много других проклятий полегче я чувствую у твоего слуги. Прости, но я отойду подальше. А тебе советую побыстрее избавиться от проклятия, пока ты еще не принес его домой.
— Проклятие! — заорал царь, расстегнул ворот рубашки и сорвал с себя ожерелье.
Затем царь сорвал еще и пару браслетов с рук, вынул из кошеля, привязанного к поясу, красивые безделушки и все это высыпал на землю. А слуге он велел опорожнить заплечный мешок.
— И твои люди тоже прокляты. Воины, разойдитесь подальше и окружите их кольцом! А сюда пришлите опозоренных рабов, кого не жалко, чтобы убрать эти проклятия подальше.
Перепуганные горцы принялись выбрасывать награбленное. Большинству не хотелось принести проклятие домой. Атар тем временем велел своим людям выставить три бочки вина, чтобы подсластить ссарацастрцам горечь того, что они пережили. Бочки вкатили тоже позорные рабы, и горцы принялись уныло пить. Вдруг один из них побледнел, у него горлом пошла кровь.
— Проклятие! Проклятие Древних! Грдзегвин проклят! — закричали горцы и отодвинулись подальше от больного.
Атар велел подойти двум бывшим пиратам. Они оттащили проклятого подальше, раздели, на теле у него оказалось множество награбленных ценностей. После этого один из рабов собственным кинжалом Грдзегвина совершил ему эвтаназию, и рабы с одеждой горца и кучей вещичек, взятых у мертвого и срочно выброшенными многими другими горцами, поплелись в комнату крепости, где им предстояло быть до того момента, пока не станет ясно, коснулось ли их проклятие древних. Для всех собранных вещей Древних была отведена особая кладовая, куда они складывались. Заодно Атар конфисковал у ссарацастрцев половину вьючных ослов, поскольку имущества у них явно поубавилось. Теперь они действительно уходили со своими вещами. В компенсацию за ослов он раздал каждому воину по десять серебряных монет, а царю еще десять золотых. Горцы, вздохнув, приняли деньги и произнесли на агашском формулу продажи имущества.
Грустно допив вино, горцы двинулись на запад, к отрогам своих гор. Все шарахались от них, как от зачумленных. Бочки из-под вина рабы облили маслом и подожгли.
— Царь, я советую тебе остановиться со своими людьми поодаль от ваших деревень и неделю там постоять, пока вас проверят ваши священники и целители, если они у вас есть, — издевательски- доброжелательно посоветовал Атар.
Царь дико сверкнул глазами, но возразить было нечего. Он, не отвечая ни слова, продолжал свой путь.
Вот теперь крепость Рсиструм можно было считать полностью занятой царством Лиговайя. На месте, где виднелись развалины разрушенного храма Проклятых, было решено заложить свой храм и на скорую руку построить временное здание, чтобы было где молиться и где спасаться от проклятий. Сразу же возник спор, кому посвятить первый храм и тем самым выбрать в качестве главного покровителя царства? Предлагали и Сутра Воителя, и Кансира Золотого, и Эстар Охранительницу, и даже Элир Любвеобильную, которую предложил генерал Асретин:
— У нас есть два войска, и второе не менее страшно для врагов, зато очень приятно для друзей: это наши великолепные женщины.
Колонисты рассмеялись и готовы были проголосовать за это предложение.
— Нашим покровителем будет Аркин Правящий, — твердо сказал царь Атар. — Если наше государство будет основано на разумных принципах и будет крепко, если мы будем воспитывать наших детей в добрых старкских традициях, все остальное приложится.
Колонисты согласились, и под пение двенадцати священников, возглавляемых священником Аркина Правящего, были заложены первые камни в фундамент временного храма. К вечеру деревянный храм, размером чуть больше часовни, был уже готов. Его торжественно освятили. Теперь предстояло назвать крепость, которую заново основали колонисты, и которая, может быть, вновь станет городом. Посоветовавшись со священниками, всенародным голосованием выбрали название Арканг, что на Среднем языке означает 'Петля' и заодно созвучно имени Аркин как раз настолько, чтобы не разгневать Победителя. Здесь царь не стал вмешиваться, решив показать пример, что многие вопросы будут решаться народом. Название должно было символизировать, что теперь лиговайцы прочно встали на берегу пролива и накинули петлю на вход в Пурпурное Море.
После этого большинство колонистов вернулось в лагерь, а некоторые остались охранять крепость. Им было жутковато ночевать в проклятом месте, но они понимали, что в помещениях, где спали ссарацастрцы, теперь, после их очищения царем и священниками, почти безопасно. А на стене опасность лишь добавила стражам бдительности.
Двух баронов царь на второй день послал занимать главные пути: в Ссарацастр и в степи. Барон Ликарин Однорукий должен был с двадцатью воинами, двадцатью бывшими рабами и тридцатью рабами, десять из которых были опозоренными, вступить во владение людскими поселениями по главной дороге в Ссарацастр и построить сторожевой пост на вершине первого яруса предгорий. Барон Таррисань Покаявшийся должен был с такими же силами продвинуться до реки, которая текла от северных отрогов ссарацастрских гор и за которой начинались степи Кампатара. На броду через эту реку он тоже был должен построить сторожевой пост. Тем самым царь решил как можно быстрее обозначить западную и северную границу Лиговайи. Деревни поблизости от сторожевых постов баронам разрешалось занимать под свои владения. Для этой цели, если деревня пустовала, рекомендовалось оставить там пару бывших рабов в качестве свободных крестьян. Можно было добавить к ним, освободив, и одного из отличившихся рабов в качестве смерда. Если нет, то оставить одного крестьянина в качестве надзирателя над местными крестьянами, которые автоматически становились баронскими смердами. С обоими баронами шло по священнику и по монаху, знавших агашский, ссарацастрский, который на самом деле был примитивным lingua franco на базе агашского, и тораканский языки. Кочевой народ торакане жил непосредственно к северу от тех мест, которые должна была занять Лиговайя.
Никто не заподозрил ничего, когда невзрачный человечек с коробом мелкого разносчика поплелся по той же дороге, что и небольшой отряд Урса. Мелкие торговцы часто ходят вместе с военными отрядами: если воины дисциплинированные, то так намного безопаснее.
Адмирал Кор Ингъитангс тем временем при помощи слуг и рабов вытаскивал один за другим корабли на берег, чтобы просушить их и почистить кили от наросших водорослей и моллюсков. Погода пока стояла нормальная, шторм не грозил. Но бухта Арканга была явно маленькой и неудобной для старкского флота. А шлюпы, посланные на север на разведку, сообщили о прекрасной бухте бывшей столицы Проклятых, но побоялись заходить в нее из-за возможных ловушек.
Уже через десять верст Урс Ликарин набрел на деревню людей. В ней жили крестьяне веры Победителей, которые раньше подчинялись Проклятым, а теперь сами не знали кому: их грабили, насиловали и объявляли своими все подряд. Барон кое-как успокоил крестьян, которые говорили на каком- то своем наречии, но с грехом пополам понимали агашский и ссарацастрский, и вступил во владение этой деревней. Он назначил Сэна Гэласина, одного из бывших рабов, старостой деревни, вручил ему топор и кожаный доспех, выделил пустующий надел и велел надзирать за порядком. Гэласин сразу же стал присматривать себе жену, а Ликарин на денек задержался в деревне, поскольку она ему в общем-то
