восстание. Рассчитав, что Жугэ завтра же уйдет из лагеря, принц этой же ночью отдал приказ атаковать лагерь Жугэ. Но Жугэ, в свою очередь, рассчитал действие принца и разделил свое войско на две части. Одна атаковала атакующих, а другая тем временем взяла и разграбила их лагерь. Основательно потрепав войско принца, который сам получил легкую рану в этом бою, Жугэ ушел подавлять восстание, что и проделал со всей возможной основательностью и жестокостью. А принц, утешив себя изречением: 'Победы и поражения — обычное дело воина', перенес, воспользовавшись случаем, свой лагерь на более благоприятное место уже в княжеств Ликангс. Так что теперь Жугэ не мог утверждать, что полностью захватил княжество.
В таких мелких стычках проходили месяц за месяцем. Принц был даже благодарен Жугэ за жестокое, но основательное военное обучение, которое он ему устроил. Но ясно было, что близится решающий день войны и на этом фронте. Поскольку принц уже научился чуять ловушки Жугэ, Жугэ должен был, если его репутация соответствует истине, подготовить нечто новое и решить кампанию одним ударом.
Урс месяц за месяцем проходил покаяние. Раз в две недели его исповедовал сам настоятель, заставляя его рассказывать все больше и больше о взглядах, обычаях и верованиях Желтых. Через полтора месяца покаяние было чуть смягчено: свет оставляли также на время еды и еду стали давать каждый день. Урса даже сводили в баню и сменили ему рясу. Судя по всему, настоятель был им доволен.
Но однажды в темноте вдруг женский голос запел песенку о солнце, красотах и радостях мира, о Божьей благодати, их осеняющей.
Песнь ангела-художницы
На бархате неба, ночною порою
Жемчужные звезды горят.
Сияют, и вместе с янтарной луною
В озера и реки глядят.
Бесшумные рыбы там в водах глубоких
В таинственном танце скользят.
Над ними в воздушных, прозрачных потоках
Поющие птицы летят.
И шепчут деревья, сплетаясь ветвями.
И волны им плещут в ответ.
Сады в изобилии блещут цветами.
Встает над землею рассвет.
Оранжевый солнечный диск, просыпаясь,
Обходит владенья свои.
И трелью волшебной в лесах заливаясь,
Поют на заре соловьи.
Там радуга в небе, трава под ногами,
Просторов бескрайняя ширь.
Там горы покрыты седыми снегами.
Прекрасен Божественный Мир!
И радуют взор все богатства земные,
Ласкают там взор небеса,
И в этом прекрасном и красочном мире
Повсюду нас ждут чудеса.
Лишь душу омой ты росою рассветной,
И сердце открой для добра,
И жизнь твоя будет всегда интересной,
Счастливой с утра до утра.
И труд будет в радость, и сон будет в сладость,
Прекрасную встретишь любовь…
И Бога за мир этот дивный прославишь,
И в детях продлишь свою кровь!
Где радуга в небе, цветы под ногами,
Просторов бескрайняя ширь,
Поля и леса богатеют плодами —
Прекрасен Божественный Мир!
(Несущая Мир)
Урс был в растерянности. Это ангел? Но откуда здесь голос ангела? Это коварный горний служитель Кришны? А может, это кто-то из Победительниц? Нет, это слишком дерзновенно, и такую мысль надо гнать от себя. А про возможность того, что это был человеческий голос, Урс даже не подумал: откуда такому красивому голосу звучать в подземелье? И как он донесся до кельи? Но после этого у крестьянина окрепло желание выйти после покаяния в мир и прожить там достойную жизнь.
Через восемь месяцев покаяние было еще смягчено. Еду стали приносить два раза в день, и молиться Урс стал вместе со всеми монахами и паломниками в церкви, правда, стоя у входа, не переступая ее порога. Паломники с любопытством смотрели на кающегося разбойника, щурящего глаза от непривычного света и ни с кем не разговаривающего. Но вскоре настоятель лично отругал его за гордыню в излишней ревности, и велел отвечать вежливо и пристойно на прямые вопросы паломников и принимать от них милостыню для того, чтобы затем отдать в общий котел монастыря. Так что пришлось Урсу овладевать искусством обходительно и уклончиво отвечать на вопросы.
А еще через пару месяцев Урса вновь вымыли в бане, провели в покои настоятеля и тот сказал ему:
— Я доволен твоим поведением, мой кающийся сын Урс. Желаешь ли ты надеть рясу послушника и затем принять постриг в нашем монастыре?
— Нет, я хотел бы, если ты, отец игумен, не прикажешь другого, прожить жизнь честным мирянином.
Игумен вздохнул: видно было, что он ожидал такого ответа, но был им разочарован.
— Мне это и предсказывали из Великого Монастыря. Они настойчиво требуют тебя для исследования. Я объявляю твое покаяние успешно выдержанным, выдам тебе грамоту о покаянии и ты, в сопровождении нашего монаха брата Лина, отправишься завтра же в Великий Монастырь Ломо.
— Повинуюсь, отец игумен, — с некоторой грустью в голосе ответил Урс.
Урсу в принципе хотелось бы занять надел рядом с этим монастырем, поскольку он чувствовал духовное влечение к игумену и хотел бы быть рядом с ним. Другие монахи монастыря часто не вызывали у него симпатий: в них проскальзывали лень, чревоугодие, спесь, а, может, и другие грехи. А теперь он почувствовал, что Судьба его навсегда уносит от этого монастыря.
По дороге в Ломо путникам встретился конный воин. Приглядевшись к Урсу, он сказал:
— Неужели Ревнивый Бык?
Урс. вспомнив слова священника, которые не отменил настоятель, поклонился и сказал:
— Когда-то я им был.
