— Разбивайте лагерь на освященной земле около храма! В храме останутся лишь я, Эсса, Ангтун и священник! Принесите сюда постели, мы будем спать под защитой святых стен, если только этой ночью нам удастся спать! Еды и воды нам не надо, мы будем поститься до утра, принесите только немного постной пищи святому отцу, а святая вода здесь есть. Это повеления Пресветлого отца-Патриарха, насколько я, ничтожный и запутавшийся монах, смог понять их в своей душе. Утром капитан Тустарлон и я поскачем в монастырь, если будет на то благословение Победителей и воля Судьбы. Остальные под руководством Линногана и Эссы продолжат путь в Колинстринну.
Священник хотел было автоматически благословить Тора, но вовремя остановился: ведь этим самым он бы благословил ведьму и тоже попал в ее сети. Отряд Тора стал располагаться около храма, а в дверях храма выставили защиту от праздных любопытствующих, которые могли быть даже вольными либо невольными слугами Дьявола. В число любопытствующих попали и солдаты из лагеря, которые, прослышав, что Имир — ведьма, поспешили с этой вестью к своим. Капитан Тустарлон надувался от счастья и гордости. Он слышал о войне с исчадиями ада, но впервые увидел все это своими глазами и сам принимал в ней не маленькое участие. А Линноган корил себя за то, что он не убил ведьму на месте, пожалев поднимать оружие на ту, которую все еще считал жертвой, хоть и сбившейся с пути.
Имир была не очень раздосадована тем, что Ангтун ускользнула. Ей вообще было сейчас не до досады. Силы вливались в нее, будили в ней дикую чувственность и жажду всех жизненных наслаждений.
— Пойдем-ка со мной! — сказала она четырем задержавшимся с ней солдатам. — Ух, сколько у меня сил! Мы в воде как следует покувыркаемся, а то помыться мне все равно надо. Заодно и помоюсь без пояса.
Через полтора часа она, стоя на берегу, выжала и расчесала волосы, надела пояс и презрительно сказала четырем лежавшим на земле мужчинам:
— Эх вы! Вчетвером слабее одной женщины оказались!
— Откуда в тебе столько силы? — прохрипел один из солдат.
Имир полностью потеряла контроль над собой от радости и силы.
— Ха-ха-ха! Я столько молилась Победителям, и никогда хорошего от них не получала. А Князь оценил мою службу и произвел меня в ведьмы. Да еще как хитро! Попользовался этим дураком-праведником! Ну, я в лагерь понеслась, а то мне еще хочется.
Имир побежала в лагерь, а за ней, с трудом поднявшись и одевшись, поплелись четверо измотанных солдат.
Прибежав в лагерь, Имир закричала:
— Эй, Одноглазый!
— Чего тебе, шлюха? — высунулся из шатра сотник.
— Я тут новые штучки узнала. Очень сильные! Хочешь попробовать?
— Еще чего? Ну ладно, покажи.
Через полтора часа из шатра, откуда все время доносились истошные женские вопли и мужское рычание, выползли две измочаленных личности. Одноглазый сказал:
— Да, сильно! Теперь тебе раза в два больше платить надо, слышали, солдаты? А я тебе золотой дам.
— Уххх. Ты чуть меня не осилил. Я потом с тобой бесплатно буду. — высказалась шлюха. — А теперь я хочу пожрать, выпить и потанцевать. Вот черт, даже спать не хочется!
Тем временем в лагерь вернулись те, кто были на реке, и те, кто были у храма, и по лагерю поползли разговоры: 'Ведьма! Сама признавалась, что ведьма! И наших ребят вымотала чуть не до смерти, и из своего бывшего хозяина соки тянет! В храме от нее пытаются отмолиться, да плохо получается. Если ее оставить, она всех нас сожрет!'
Одноглазый, услышав это, сказал: 'Да… Дела! Ведьмы бы я сам не побоялся, а вас, мужики, она одолеет. Готовьте костер. Только надо сначала выпытать у нее, где она денежки припрятывает. У нее должно уже много накопиться.'
И, когда пьяная и сытая ведьма выползла из шатра, ее схватили, потащили к костру, стали пытать, а потом сожгли. Все было кончено к рассвету.
А тем временем в храме продолжалась духовная борьба. Четверо людей пытались отмолиться от запустившей свои лапы в душу и жизнь Тора ведьмы. В некоторый момент стало полегче, Тор прохрипел: 'Ведьма жрет и пьет! От меня чуть отвлеклась.' И вдруг лицо Тора скривилось гримасой боли. 'Ее пытают! Ну, на самом деле даже полегче, надо только выдержать.' Эсса воскликнула:
— Возьми у меня силы тоже! Поцелуй меня!
— Ты их заберешь, а не дашь.
— Неужели ничего не дам?
— Дашь свои обиды, страсти, грехи и тревоги. Я их и замаливал после поцелуев.
Эсса хотела было возмутиться, но вовремя схватила себя за язык и душу. Для нее это было просто шоком. Она, оказывается, берет! А эта тварь… — ох, нельзя так, эта наложница — дает силы! Надо молиться сильнее, вот что значит, что она не каялась по-настоящему так долго!
— Ты можешь немного поцелить меня. — сказал Тор. — Ведьме уже не до того, чтобы из меня так тянуть. Но я измучен ее муками.
Эсса с радостью зашептала целительные формулы и стала лечить Тора. В душе у нее сложилась новая молитва:
Как мне спасти тебя, милый мой?
Вырвать из черной пропасти Зла?
Верю, молитвой своей я б смогла,
Дать сатанинским силам отбой!
Крылья молитвы я распрямлю,
В небо душою своей устремлюсь.
Да! Потерять я Тора боюсь,
Ведь больше жизни его я люблю!
Я не отдам Тебя никому!
Пусть кружит ведьмино воронье…
Все осознаю, прощу и пойму.
Я за Тебя отдам сердце свое!
(Несущая Мир)
А Тор вдруг начал внутри себя молиться уже не о защите от ведьмы, а о спасении ее души. И вдруг почувствовал, что это лучше действует. Так он и молился за ведьму, пока ведьма не умерла.
— Ох, слава Судьбе! Ох нет, так нельзя! Дай, Всевышний, ей самую лучшую участь для ее грешной души, которую она заслужила.
— Как ты себя чувствуешь, брат мой?
— Я страшно измотан, отец. Ох, отец, я забыл спросить, как тебя зовут?
— Я священник Трор.
— Спасибо, отец Трор.
— Ложись спать, брат мой. Теперь уже такой защиты не требуется, женщины могут уйти в шатер поспать, а я буду читать над тобой молитвы до полудня. А то уже рассветает.
Так и сделали. Лагерь Тора шумел, все считали, что это он победил в духовном поединке и привел ведьму на костер. Его люди пили вместе с солдатами из лагеря, которые тоже чувствовали себя победителями и приписывали победу себе. Но до драк не доходило: радость была общая.
Пришлось подождать около храма еще пару дней. Тор за это время как следует познакомился и
