Это была известная песня. Месяц за месяцем Ллойд Джордж призывал к смене стратегии, считая, что нужно отказаться от Пассендейла и поддержать итальянское наступление против Австрии, однако Робертсон и Хейг без лишних слов отвергли подобные «отвлекающие маневры». Премьер-министр страстно желал заменить их на людей, обладающих более раскованным воображением, но не решался уволить двух военных, чья слава после происшедших неудач, кажется, только росла. Тогда он изобрел хитроумный вариант в духе Кале. В ноябре 1917 г. он предложил создать в Версале Верховный военный совет по координации политики союзников, включая Соединенные Штаты, которые объявили в апреле войну Германии. Британским военным представителем был назначен сэр Генри Вильсон, не такой убежденный «западник», как его собратья-генералы. Через два месяца Ллойд Джордж пошел еще дальше. Он убедил французское правительство создать исполнительный комитет Верховного военного совета, имеющий в своем распоряжении союзный резерв из тридцати дивизий и полномочия (по крайней мере в теории) давать британскому и французскому главнокомандующим указания по его использованию. Таким образом, Ллойд Джордж добился осуществления первой из своих целей — лишить Хейга возможности задействовать британские резервы без санкции Версаля. Вторая поставленная им цель была не менее коварной: Ллойд Джордж собирался избавиться от Робертсона, отправив его в Версаль и одновременно отозвав в Лондон Вильсона — на должность начальника имперского Генерального штаба. Если бы Робертсон отказался от поста в Версале, то остался бы начальником Генштаба, но уже с весьма урезанными полномочиями. Лорд Бивербрук, как никто другой разбиравшийся в интригах и заговорах, с восхищением отзывался о замысле Ллойд Джорджа:
«Какая дилемма стоит теперь перед Робертсоном! Какое неожиданное крушение всех его надежд и чаяний! В любом случае он проиграет.
Если он останется в военном министерстве, реальные полномочия перейдут к сэру Генри Вильсону в Версаль, поскольку он распоряжается резервами. Если же примет назначение в Версаль, центром военной власти станет Лондон, где сэр Генри Вильсон будет играть роль военного советника кабинета. Премьер- министр, разумеется, всем своим авторитетом поддержит тот пост, от которого откажется Робертсон».
Как и следовало ожидать, Робертсон отверг обе альтернативы. Он хотел остаться в военном министерстве, сохранив полный контроль над военными операциями; в противном случае он собирался подать в отставку. Именно в этот момент король выступил на его защиту. Робертсон воплощал собой все, чем он восхищался, Вильсон — то, что он отвергал. В профессии, где происхождение и богатство все еще немало значили, Робертсон сумел из рядовых дослужиться до начальника Генерального штаба. Хотя Робертсон никогда не командовал действующей армией, он все же был неплохим генеральным квартирмейстером Британского экспедиционного корпуса, компетентным администратором и достойным, хотя и лишенным воображения стратегом. «Он умел производить впечатление, — писал Ллойд Джордж, — обладая внушающими непосвященным доверие медлительностью речи и самоуверенностью суждений». Нечастые выступления Робертсона отличались казарменной категоричностью, что также укрепляло его репутацию бравого вояки. Служивший в секретариате правительства Лео Эмери в ноябре 1917 г., однако, отмечал, что за прошедший год не может припомнить ни одного случая, когда бы НИГШ[86] рискнул дать прогноз действиям противника или хотя бы выдвинуть долгосрочный план наших собственных действий. При его глубоком подозрении к иностранцам, причем в равной степени к немцам и французам, Робертсон знал французский язык не хуже короля. На союзнических конференциях он говорил на нем правильно, хотя и с английским акцентом. Благодаря резко отрицательному отношению, которое Робертсон проявлял к инициативам французских политиков, он получил у них прозвище General Non Non.[87]
Вильсон являлся полной противоположностью Робертсону — он обладал быстрым умом и способностью ясно излагать свои мысли. Однако раскованные манеры и эксцентрический юмор Вильсона, покорявшие французских коллег в Версале, у британских офицеров не встречали восторга, и даже Ллойд Джордж, предпочитавший устраивать своим советникам перекрестный допрос, а не продираться сквозь их меморандумы, осуждал «шутовское легкомыслие» Вильсона. В частности, он называл политиков «фраками», а главнокомандующего — «сэром Хейгом». Короля, не доверявшего Вильсону со времени его тайного сговора с Бонаром Лоу во времена волнений в Каррике, бесило его легкомыслие, когда тот сообщал о неожиданном продвижении противника: «Сэр, боши были очень непослушными, очень непослушными, сэр; мы должны их высечь». Обращаться так к монарху не следовало; уж лучше медлительное бормотание Робертсона, чем такие неподобающие шуточки.
«Я весьма обеспокоен тем, что П.М. пытается избавиться от Робертсона», — записал король в дневнике 13 февраля. Как это часто случалось, Ллойд Джордж не известил короля о грядущей смене НИГШ. В ответ на упреки Стамфордхэма премьер заявил, что поручил это сделать Дерби, о чем тот, видимо, забыл. Замена Робертсона Вильсоном вызвала новый раунд резкой полемики между королем и Ллойд Джорджем. Стамфордхэм, которому было поручено сделать выговор премьер-министру, так пишет об этой встрече:
«Я сказал ему, что король энергично возражает против снятия Робертсона с должности НИГШ, что это не только будет огромной потерей для армии, но вызовет возмущение в стране и радость у противника; мало того — нанесет ущерб правительству. Король считает, что сэр Уильям Робертсон пользуется абсолютным доверием армии — как офицеров, так и нижних чинов. Премьер-министр заявил, что не согласен с тем исключительно благоприятным мнением, сложившимся у короля относительно сэра Уильяма Робертсона, который никогда не воевал на фронте, почти никогда не бывал в окопах и практически не известен рядовому составу…
По словам премьер-министра, Робертсону предложили или отправиться в Париж, или остаться НИГШ, но он отверг и то, и другое, желая диктовать всем свою волю, после чего премьер-министр повторил, что Робертсон проявил себя никудышным стратегом. Было ли такое, спросил он, чтобы кто-нибудь ткнул пальцем в карту и сказал, что это сделано по совету Робертсона? Фактически его прогнозы в основном оказывались неверными».
Отказ премьер-министра смягчить условия, на которых Робертсон мог бы продолжать службу на посту НИГШ, произвел на Стамфордхэма сильное впечатление, и три последующих дня он потратил на то, чтобы убедить упрямого вояку принять их «ради короля, армии и страны». Неправильно истолковав эту активность, Ллойд Джордж перед намеченной на 16 февраля аудиенцией у короля направил ему чрезвычайно резкое предупреждение. Вот что написал Стамфордхэм об этом конфликте:
«Король встретился с премьер-министром. Перед этим мистер Ллойд Джордж заявил мне, что вопрос о сэре Уильяме Робертсоне ныне достиг такой стадии, что, если Его Величество будет настаивать на его (сэра У. Р.) оставлении на своем посту, он будет считать, что правительство не может далее выполнять свои обязанности, и королю придется поискать других министров. Правительство должно управлять, а у нас до сих пор практически царил диктат военных.
Я заверил премьер-министра, что Его Величество не намерен настаивать и что после нашей с ним (господином Ллойд Джорджем) встречи, состоявшейся 13 февраля, я, выполняя поручение короля, делал все, что в моих силах, дабы побудить сэра Уильяма Робертсона остаться на посту НИГШ, даже если тот считает, что схема, предложенная правительством, чрезвычайно опасна и из-за нее мы можем проиграть войну. Однако сэр Уильям Робертсон сказал, что не может этого сделать, и поэтому король посчитал вопрос решенным, полагая, что сэр Уильям Робертсон практически перестал быть НИГШ».
Это действительно означало конец правления Робертсона. Покинутый Дерби и Хейгом, он подал в отставку с поста НИГШ и был назначен на более низкую должность командующего территориальными войсками. Его преемником в военном министерстве стал Вильсон.
В какой-то момент конфликта король написал о Ллойд Джордже: «Если он не будет соблюдать осторожность, его правительство может пасть. Сейчас он находится в затруднительном положении». Это была ошибочная оценка. Королю пришлось бы или смириться со смещением Робертсона, или же найти
