— Ты же мечтала? — удивился Сергей.
— А, ну его! Мы там уже сто раз были, а в Фэйритэйл переселение народов!
— Да? Ты права, мы можем понадобиться. Договорились! В полвосьмого я у тебя!
Утро — самая трудная часть дня: надо вынуть себя из постели, почистить зубы, умыться. И это еще не самое страшное! Надо позавтракать! Вот где казнь из казней! Как запихнуть в себя бутерброд да еще и запить его стаканом молока? Но вылить в раковину молоко я не могу: так воспитана, бабушка пережила послевоенный голод и говорила мне, что самый страшный грех — выбросить продукты, поэтому я, давясь, выпила молоко, а бутерброд завернула в салфетку: накормлю Волчка или Барсика: это же не выбросить. Помыла чашку, натянула джинсы, кеды. Звонят! Вот и Сергей! Вместе с ним в комнату влетел воробей.
— Ой, а у меня здесь нет кармана! Может, переодеться, не в джинсы же его засовывать? — спросила я.
Но воробей прочно вцепился лапками в левое плечо.
— Ну вот, пойду в хрустальных башмачках. Хотя однажды я в них уже бегала по лесу, не помню, чтобы они мешали.
Мы прошли в мою комнату, я сняла кеды с легким вздохом сожаления, достала хрустальные туфельки, Сергей взял меня за руку. Через несколько секунд мы уже были в Фэйритэйл. Местность оказалась совершенно незнакомой. Берег реки, густой лес вокруг, такой же, как и у гномов. Никого нет, мы совершенно одни. Я растерялась. А Сергей сообразил:
— Орлик, осмотрись вокруг, может, увидишь наших переселенцев?
Пока орел парил, выглядывая путников, решили развести костер. Я набрала веток тех самых кустов, которые любят, чтобы их обламывали, произнесла заклинание, и огонь вспыхнул. Опустился орел:
— Они близко, все устали, детей несут на руках. С ними несколько гномов, эльфов и два кентавра.
— А Волчок и Барс? Дракоша? — удивилась я.
— Эти гораздо ближе, — показалось, орел усмехнулся.
Послышался треск ломаемых веток и на прибрежный песок одновременно выскочили снежный барс и волк, они повалили нас с Сергеем в траву, в попытке лизнуть то меня, то его. Наконец, под осуждающим взглядом орла оба успокоились. С неба опустился дракон.
— Команда в сборе! — воскликнула я.
— Да, — промурлыкал Барсик, — но путь нелегкий, все устали. Дети болеют и капризничают, мужчины скрежещут зубами, а женщины ворчат все громче и громче. Еще немного, и они развернутся обратно.
— Лекс и Стив не могут их успокоить, — добавил волк, — все боятся, что не дойдут, а если дойдут, то не смогут починить дома. Злость на Зоки, Минкуса и их родных разрастается.
— Орлик, ты не видел, как далеко их жилища?
— Мы как раз посередине пути. До гор такое же расстояние, как и до столицы.
— Это хорошо!
Раздался нудный детский плач, раздраженные покрикивания женщин:
— Да успокойся, экий непоседа! Отшлепаю!
На поляну вышли первые путники.
— Здравствуйте! — вскрикнула я, — останавливаемся на привал!
— Какой привал? Нам еще так далеко идти! — недовольно ответил первый из появившихся мужчин.
— А как давно вы идете?
— Вышли рано утром.
— Сейчас вы на половине пути. Можно сделать привал, отдохнуть и обсудить дальнейшие действия.
— Что обсуждать, — зло зашипела одна из женщин, — надо возвращаться.
Появились Лекс и Стив:
— Вера, как хорошо, что ты здесь! Но мы знали, что ты нас не оставишь: твои друзья пришли ранним утром.
— Давайте обсудим создавшуюся ситуацию, надо искать такой путь, при котором вы потеряете меньше сил.
Нано побурчали еще немного, но расселись вокруг нас. Подошли кентавры. С одним я была знакома. Пеленор брезгливо поморщился, глядя на лежащих и сидящих нано:
— Они не борцы, Вера, они — нытики! Я с такими встречаюсь впервые! Они мне не нравятся!
— Пеленор, не осуждай их! Быть веками в рабстве страшно. Теперь они должны научиться радоваться жизни и свободе.
Пока мы с Пеленором обменивались мнениями, гномы и эльфы, взявшие шефство над несчастным народом, раздавали еду и питье. Все получили по лепешке с сыром и по чашке с чаем. Завязался разговор, в котором нано практически не участвовали.
— А кто ходил к королеве? — спросила я.
— Зоки, отец Минкуса.
— Я не узнала его! А где он сейчас?
— Я здесь, — раздался тусклый голос.
Высокий, седой нано поднялся и пошел к нам. Его плечи были безвольно опущены, в глазах блестели слезы.
— Ты так устал? — спросила я.
— Нет, я расстроен: нано не хотят идти дальше, они боятся остаться одни, боятся трудностей.
— Что это вы? — воскликнул Сергей, — столько лет провели в тесных пещерах, где и дышать-то нечем, так тяжело, через болезнь, восстановили свои уникальные способности изменяться, и вдруг, когда свобода и свои дома близко, — на попятный? Я думаю, что не один Зоки знает путь нано в родное селенье?
— Да, конечно, — откликнулось несколько голосов.
— Так вот, сейчас те, кто может, пойдут туда и будут готовить жилища к встрече женщин и детей. Можете взять и несколько женщин, там ведь надо и убрать? Из тех, кто знает этот путь, есть такие? — Сергей говорил с твердой уверенностью в голосе.
— Есть, — откликнулись женщины.
— А мы разделимся на несколько групп, наберем лиан, смастерим корзины и повесим их на волка, барса и кентавров. Вы же не возражаете? — спросил он.
— Нет, — неуверенно ответили кентавры.
— В корзины мы усадим детей. Их не так много. Особенно уставшие женщины могут долететь на драконе и орле. А остальные с Лексом и Стивом потихоньку пойдут дальше. Все согласны?
Никто не возражал. Около двадцати мужчин и пяти женщин ушли тропой нано, оставшиеся занялись плетением корзин. Через спины кентавров мы перебросили по две самые большие корзины, в них усадили по десять детей в каждую, таким образом, один кентавр нес двадцать детей. Да верхом поехали на каждом кентавре по две молодые женщины. Волк и барс подняли по три ребенка в каждой корзине, так мы разместили всех детей. На дракона посадили двух женщин и Сергея, я и еще одна молодая нано сели на орла. Процессия начала движение.
Мы взмыли в воздух и уже через десять минут открылся неповторимо красивый вид. Высоко в горах, как усеченный конус или кратер вулкана с плоским днищем, находилось плато с разбросанными по нему домиками. Все густо заросло кустарником и травой, в прозрачном озерце отражалось небо, домики были целы, стекла грязные, но не разбитые. Орел осторожно опустился, мы слезли, и он отправился обратно.
Поселок уже не был мертвым. То там, то здесь слышался стук молотка. Кто-то размахивал найденной тяпкой. Кто-то рвал траву, и вдруг, в этом нестройном шуме тонкий женский голосок затянул песню, еще минута — и остальные подхватили. А через полчаса одна мелодия сменяла другою, и это была уже не разноголосица, а звучал стройный дружный хор. Женщины пели так красиво и дружно!
Мы с Сергеем отыскали вход в тоннель, увидели, что он завален камнями и начали расчистку. К
