Тот молча кивнул и обнял Кэтрин за плечи.
— Господи, что же мне теперь делать? — Кэтрин закрыла лицо ладонями, и сквозь пальцы просочились слезы.
Лорен молчал, гладя ее по голове.
— Кэтрин, возьми себя в руки! — резко сказала Лусия. — Мистер Хэтчер потерял дочь. Ему нужна поддержка, а не твои слезы.
— Все так неожиданно. Лорен, прости. Прости меня, прости… — Она прижалась щекой к его щеке.
— Мистер Хэтчер, я соболезную, — сказала Лусия. — Но, может, оно к лучшему. Ведь у нее была такая болезнь.
— Да… Барбара жаловалась на страшные боли. Сейчас ей уже не больно… — словно успокаивая самого себя, проговорил Хэтчер. — А как Билл? Вы уже его видели?
— Да, видели, но ничего утешительного, — ответила Лусия. — Отравление сказалось на его сердце. Ему сделали операцию.
— Я должен взглянуть на него.
— Он спит, — тихо сказала Кэтрин и добавила: — Он весь в трубках.
— Я чувствую себя виноватым перед дочерью, — произнес Хэтчер. Он глядел куда-то сквозь стены, словно высказывал мысли вслух. — Недоглядел, не дослушал, не понял… Вот, прочти. — Лорен протянул Кэтрин листок бумаги, свернутый вчетверо.
— Что это?
— Моя боль.
Кэтрин осторожно, словно боялась сделать что-то не так, развернула лист. Это было предсмертное письмо Барбары. Почерк у дочери Лорена был красивым и аккуратным…
Дорогой отец, надеюсь, что, когда ты прочтешь это письмо, ты поймешь меня и не осудишь за все, что я успела натворить. А еще я надеюсь на твое прощение. Прости меня, пожалуйста, за всю причиненную тебе боль. Знаю, это трудно. Но поверь, я сама не понимала, что творю. Мой разум был поглощен желанием отомстить всей мужской половине человечества. За убийство моего сына. Помнишь, когда мне было шестнадцать и я была по уши влюблена в того парня, его звали Берни Мак. Тебе он еще так не нравился… Так вот, мое помешательство началось именно с него. Я его любила, он же просто играл со мной. Он заставил меня сделать аборт, а сам исчез. И я решила мстить всем мужчинам. Сейчас я понимаю, что мои поступки были бессмысленны и жестоки. Но тогда я жаждала крови, поэтому помогла уйти из жизни своим троим мужьям. Я врач. А врач умеет не только лечить. Сейчас нет смысла расписывать, какие именно препараты я подсыпала своим мужьям, чтобы отправить их на тот свет. Это уже ни к чему. Никого не вернешь.
Тогда мне казалось, что я совершаю правосудие. Я думала, что наказываю мужчин, а наказывала себя. Ведь на самом деле я променяла любовь на ненависть, не заметив, как превратила свою же жизнь в ад. Я это осознала, только когда вновь влюбилась. По-настоящему. В собственного мужа. Билл стал моим наказанием. Сначала я играла с ним, как и со всеми остальными, но однажды услышала, как Билл звонит своей бывшей жене. До этого я доводила его своими изменами, наслаждаясь его страданиями. Мне он был безразличен. Вернее, так мне казалось. Но на самом деле все было иначе. Я поняла, что люблю его. Но было поздно. Уже давно я начала подсыпать ему в напитки препараты, подрывающие жизнь. Правда, организм Билла оказался более сильным, чем я предполагала, он не умер от первого сердечного приступа…
Кэтрин оторвалась от письма. Все это было так чудовищно, что ей пришлось некоторое время просто посидеть, чтобы прийти в себя. Она взглянула на бледного Лорена и продолжила чтение письма. Ради него.
Вчера у меня был сильный приступ головной боли. Голова разрывалась изнутри на мелкие части… И я подмешала в кофе мужа большую дозу яда. Папа, ты спросишь, зачем я это сделала? Отвечу. Я хочу быть с ним вечно, хотя и знаю, что он больше не любит меня. Он постоянно звонит бывшей жене. Я часто вижу, как он набирает ее номер и, дождавшись ответа, кладет трубку.
Люди скажут, что я сумасшедшая. Не буду отрицать. Да, я сошла с ума. От бессилия и боли. Врачи поставили мне страшный диагноз. Моя смерть должна быть мучительной, а я боюсь боли. Я хочу умереть без боли. И не одна, а вместе с моим Биллом. Я хочу всегда быть с ним. Прошу вас, похороните меня рядом с мамой и положите рядом моего Билла. Он проживет после меня не больше суток. Я все рассчитала. Я люблю мужа и не могу без него даже умереть.
Возможно, когда я окажусь там, откуда не возвращаются, я буду обо всем сожалеть. Если сможешь, папа, прости свою ненормальную дочь. Прощай.
P.S. Чуть не забыла! Помнишь ту женщину, о которой ты меня спрашивал, ее, кажется, зовут Кэтрин. Она еще мне делала прическу в день моей свадьбы, помнишь? Так вот, мне кажется, она очень милая. Если ты еще не встретился с ней, обязательно ее разыщи. Я тебе уже говорила, что она работает в салоне Ланы Бреннел, но на всякий случай напоминаю. Знаешь, она очень похожа на маму. И духи у нее такие же. Это я пишу к тому, что тебе давно пора подумать о себе. Тебе нужна семья.
Кажется, все сказала, что хотела. Прощай.
Твоя дочь Барбара.
Кэтрин дочитала письмо до конца, но сидела, не в силах оторвать от него взгляд. В глазах стояли слезы.
Лусия не выдержала.
— Кэтрин, ты в порядке? — спросила она.
— Принеси мне воды, пожалуйста… — тихо попросила Кэтрин.
Лусия тут же встала и пошла к аппарату с водой, который находился возле двери.
— Барбара и тебе причинила боль, — горько сказал Лорен.
— Она меня не знала. Мне причинил боль мой муж.
Вернулась Лусия с водой. Кэтрин сделала несколько глотков. Ей стало легче. Разговор больше не возобновлялся. Да и о чем было еще говорить…
Прошло около часа. Наконец к ним вышел врач, тот самый, который провожал их к Биллу.
— Мистер Хэтчер, — обратился он к сенатору, — я прошу вас, только не волнуйтесь…
— Говорите, — властно потребовал тот.
— Ваш зять умер.
Вот и все.
Кэтрин закрыла лицо ладонями.
Сенатор выполнил просьбу дочери. Барбару и Билла похоронили рядом. Когда отпевали тела, Кэтрин и Лорен держали друг друга за руки. Алекс и Ноэль, не отрывая глаз, смотрели на бледное, заострившееся, ставшее незнакомым лицо отца. Рядом с ними стояли Уитфилды. Слез почему-то ни у кого не было.
Прощаясь с дочерью, Лорен сказал:
— Спасибо тебе, девочка. Если бы не ты, я никогда бы не встретился с женщиной, с которой, я уверен, буду счастлив.
18
Им было хорошо вместе. Кэтрин положила голову Лорену на плечо. В тепле спальни, под мягким одеялом было так уютно… Вечером они долго гуляли по промозглым улицам, отчего немного замерзли. Поэтому, чтобы не заболеть, уже лежа в постели, пили из прозрачных кружек горячий чай с ромом, лимоном
